|
|
   |
Практически все письма в редакцию (кроме откликов на статьи и заметки) заканчиваются сакраментальной фразой: «Помогите добиться справедливости». И мы действительно делаем все, чтобы справедливость восторжествовала. Но иногда газета не в силах помочь человеку, и мы отправляем его письмо в ту или иную организацию, которая могла бы что-то сделать. Хотя это тоже вопрос, поскольку известный афоризм гласит: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих».
ПИСЬМО Нины Александровны Нестеровой из села Каменка Раздельнянского района:
«В прошлом году перед Новым годом убили моего сына. Меня парализовало... В это время пришли ко мне цыгане — К. Р. с женой. И забрали у меня все документы и пенсионную книжку. Я сейчас не имею средств для жизни. Я решила пойти в сельский совет, выяснить, где мои документы. Но председатель — Николай Викторович — не захотел меня выслушать, сказал: «Не мешайте работать».
Люди говорят, что он связан с цыганами и боится их. А цыган продал мою квартиру в Одессе по ул. Варненской, 7/3 и якобы хвастался, что за сто тридцать одну тысячу. А сейчас продает мою хату в селе. Никаких доверенностей на продажу я ему не давала...».
Понятно, что прежде чем писать в редакцию, Нина Александровна должна была обратиться в милицию и прокуратуру, которые вплотную занимаются выведением на чистую воду мошенников, какой бы они национальности ни были.
ЕЩЕ ОДНО ПИСЬМО в редакцию, на этот раз «отягощенное» толстой папкой сопутствующих документов. Здесь дело дошло даже до суда, но...
«Уважаемая редакция, мой муж и я обращаемся к вам за помощью!
Мы 13 марта 2003 года купили дом с пристройками, но т. к. у продавца не было приватизации, оформили сделку по «ген. доверенности» через нотариуса. Пока мы оформляли приватизацию, она, т. е. продавец, отозвала «ген. доверенность» раньше срока. На то время цены на землю и жилплощадь резко возросли. Жилья, кроме этого дома, у нас нет, т. к. живем в дачном массиве. Устроиться без прописки на работу не можем.
Обратились в Коминтерновский райсуд, чтобы сделку о купле-продаже узаконили. Первое исковое заявление судья рассматривал целый год, оставил дело без рассмотрения, потому что мы не явились на судебное заседание. А мы не приезжали потому, что не получали повесток, звонили судье, чтобы узнать дату и время суда. Он отвечал: «Ждите повестку». Мы ее так и не получили. Через некоторое время судья сказала, чтобы мы выселялись, потому что дело все равно не выиграем.
Обратились к другому судье, тот сказал, что закон на нашей стороне, но нужно 2500 тыс. у. е. (так в тексте — П. Ш.).
У нас таких денег нет, продавать нечего, занимать не у кого. И за что давать деньги, когда мы за дом уже заплатили? Однако судья
№ 2 без этой суммы отказался браться за дело.
На данный момент дело находится уже у третьего судьи, но опять же нужны деньги. Что нам делать?
Считаем, что таких людей, как судьи и наш продавец, надо наказывать — за взятки (судей) и за мошенничество (продавца).
Надеемся, что вы нам поможете!
16.07.2007 г.
С уважением Т. Ю. Куюн, К. В. Фоменко».
Среди сопровождающих письмо документов множество справок, актов, квитанций, есть и копия «генеральной доверенности» («Я, гр. Старовойтова Тамара Афанасiвна... уповноважую гр. Фоменко Костянтина Вiталiйовича» и
т. д.). Здесь же «исковое заявление» К. В. Фоменко «Об устранении препятствий во владении, распоряжении и использовании земельного участка». В нем написано: «13.03.2003 г. между Фоменко К. В. и Старовойтовой
Т. А. была достигнута договоренность о том, что вторая продает первому принадлежащий ей дачный дом и земельный участок № 107... На основании договоренности Фоменко передал Старовойтовой полную стоимость этих объектов в сумме 4000 долларов США (20200 грн. по курсу). Старовойтова выдала ему расписку.
Факт продажи подтверждается актом, составленным сторонами при участии свидетелей. Согласно данному акту, в связи с тем, что на время соглашения у продавца Старовойтовой
Т. А. не было документов, подтверждающих ее право собственности на земельный участок, она передала Фоменко К. В. доверенность на право получения этих документов».
Все понятно? И то, что дальше случилось, тоже? Правильно, К. В. Фоменко подсуетился, потратил немало усилий и средств и получил-таки «госакт» на землю, считая ее своей. Но тут Т. А. Старовойтова отозвала свою «гендоверенность».
А в своем встречном иске в суд Тамара Афанасьевна пишет: «Я действительно договорилась с ответчиком К. В. Фоменко о его проживании и всех правовых действиях, связанных с земельным участком и домом на нем, однако ни о какой продаже этого участка и дома не могло быть и речи, так как участок и домик являются семейным наследственным имуществом...»
ДАЛЕЕ Т. А. Старовойтова пишет, что, когда узнала, что Фоменко хочет продать участок, она 16 ноября 2005 г. отозвала выданную ему доверенность. И просит суд: выселить Фоменко из ее дома и с участка, отдать ей правоустанавливающие документы (свидетельство о праве собственности, книжку садовода) и не препятствовать ей распоряжаться и пользоваться своей собственностью.
О том, что «госакт» на право собственности получила не она, а именно Фоменко, о деньгах (4000 долларов — красная цена по тем временам) в иске ни слова. Но в папке, сопровождавшей письмо в редакцию, есть расписка с подписью Тамары Афанасьевны:
«Я, Старовойтова Т. А., получила от Фоменко Константина Витальевича деньги в сумме (4 тысячи) четыре тысячи долларов США за ПРОДАЖУ земельного участка по адресу: Одесская область, Коминтерновский район, садоводческий кооператив объединенный Совет садоводов по ул. 7, уч. 107, а также за ПРОДАЖУ дома и всех хозяйственных построек.
Расчет произведен полностью, материальных претензий к Фоменко К. В. не имею. 13.03.2003 г.». Подпись.
Странно только, что юридически подкованные судьи заблудились в этих трех соснах и годами не могут выбраться из мнимой «западни». Возможно, истец и ответчик К. В. Фоменко прав, когда пишет о необходимости «дать взятку». О коррупции в судейском корпусе все уже наслышаны, о конкретных судьях-взяточниках нам сообщают не только из Коминтерновского района. И в этой связи хочется сделать небольшой исторический экскурс.
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ, что в дореволюционные времена СЛОВО купца или покупателя весило больше, чем золотой слиток, и стоило дороже, чем помещичья усадьба? Вспомним посиделки «пикейных жилетов» в одесском кафе Фанкони... Люди за чашечкой кофе договаривались, заключали сделки. Речь шла о тоннах дорогостоящей продукции, о перевозках ее морем или железной дорогой, о конкретных ценах, времени и месте получения денег. И никаких доверенностей, расписок, нотариусов... Работало ЧЕСТНОЕ СЛОВО.
Но если слово нарушалось, вмешивался третейский судья и за полчаса решал проблему. Горе тому, кто нарушил СЛОВО, кто попытался обмануть партнера по коммерции. «Долговая яма» была самым слабым наказанием недобросовестному партнеру.
Вопрос: может ли газета, к которой обращаются за помощью, вернуть ту атмосферу честности и благородства, которая существовала раньше в деловых сферах? Может ли она превратить сегодняшних судей в истинных жрецов Фемиды — кристально честных и бескорыстных слуг Его Величества Закона? Признаемся честно: нет у нас таких возможностей.
И ЕЩЕ ОДНО письмо.
«Я, Кайда Елена Лукинична, вместе с мужем Александром Кононовичем, участником войны, в 1967 г. получили 3-комнатную квартиру на ул. Якира, 9. Муж умер, оставив завещание на мое имя. Вместе со мной проживал сын с женой и внучкой. Потом сын развелся с женой. В 1990 г. бывшая невестка получила 2-комнатную квартиру по ул. Картамышевской, 40. Она сразу же прописалась по этому адресу, но продолжала незаконно жить у меня. Свою квартиру сдает арендаторам. Государству налог не платит и мне за жилье тоже.
Внучка в 1992 г. вышла замуж, ушла к мужу, но прописанной оставалась у меня. В 1998 г. сын приватизировал свою квартиру по ул. Ак. Королева и отдал ее своей дочери (моей внучке). Я настаивала на том, чтобы внучка перепрописалась на ул. Ак. Королева, где она жила с отцом и детьми. Она не только так не сделала, но и своих двух дочерей прописала у меня. Когда в 2001 г. (был бум приватизации) я тоже решила приватизировать свою квартиру, то обнаружила, что в ней, кроме меня, прописаны еще и внучка и две ее дочери.
В 2004 г. умирает мой сын. Тут все и началось: внучка требует 3/4 части квартиры, невестка, которую я с 1990 г. не могу выселить (она захватила комнату, закрывает ее от меня на замок), тоже требует себе часть квартиры. А у меня имеется еще дочь и внук (сын дочери), которые нуждаются в жилье. Мне 91 год, за мной много лет ухаживает дочь (ей 70 лет, инвалид II группы). Она лечит меня и все расходы берет на себя, т. к. пенсия у меня маленькая.
Я бы хотела отдать свою квартиру дочери и ее сыну. Но как выселить невестку? И у внучки после смерти моего сына осталась 3-комнатная квартира, но детей она почему-то прописала у меня».
ЧТО ЗДЕСЬ скажешь? Сейчас 90-летняя бабушка Елена Лукинична живет у дочери, которая и принесла письмо в редакцию. Дочь Светлана Александровна, по профессии — врач-педиатр, рассказывает, что ее мать еще достаточно бодра и дееспособна, готова побороться за квартиру: подала даже иск в суд, скоро состоится первое заседание. Чего она хочеть? Очистить свою квартиру от «мертвых душ» и распоряжаться ею по своему усмотрению.
Представляете: судиться, имея за плечами 91 год. И с кем? Елена Лукинична пишет в редакцию:
«Моя внучка Лена (назвали в честь бабушки — П. Ш.) — тренер, т. е. преподаватель и воспитатель подрастающего поколения. Какой пример она показывает своим воспитанникам, отнимая квартиру у родной бабушки? А ведь свою специальность она приобрела благодаря мне: начиная с 5-летнего возраста, я водила ее на каток — на тренировки, летала с ней на все сборы...»
Я спросил у Светланы Александровны:
— Ну, и чем газета может вам помочь?
— Напишите об этом, пусть другие люди поймут, что нельзя все оставлять на потом: мол, пусть невестка пока поживет, пусть внучка деток своих пропишет...
Похоже, что прав был капитан Жеглов, когда утверждал: надо вовремя разбираться с женщинами — будь то внучки или правнучки, тем более отставные невестки.
Павел ШЕВЦОВ.