Ушедший в легенду

Когда я бываю на Одесском морвокзале, всегда захожу в церковь Святого Николая, которая возвышается у самой воды. Сооружена она после развала Советского Союза, но, кажется, что стояла здесь всегда.

В нескольких шагах от церкви — яхт-клуб. Здесь покачиваются на якорях белоснежные яхты, а на причале, особенно летом, полно туристов. Я люблю стоять здесь подолгу и, несмотря на присутствие многих людей, ощущаю себя один на один с маяком и с зовущим вдаль морем, в котором проработал всю сознательную жизнь.

А насмотревшись, словно поговорив по душам с друзьями, подхожу к установленной рядом с церквью мемориальной доске. На ней написано: «24 мая 1954 года с Одесского рейда ушел в легендарный рейс танкер «Туапсе», захваченный чанкайшистами на траверзе острова Тайвань.

В память мужественному экипажу»...

Однажды, когда я стоял возле этой доски, ко мне подошла молодая пара, и девушка, держа за руку своего спутника, спросила:

— Вы не скажете, что означает эта надпись? Кого ни спрашиваем, никто не может объяснить!

Я рассказал молодым людям трагическую историю танкера и его экипажа. А потом подумал: «А почему об этом не написать? В свое время о «Туапсе» писали много. Даже был снят фильм «ЧП». Но мало кто помнит об этом. А я плавал на танкере «Херсон» с мотористом захваченного чанкайшистами «Туапсе» Андреем Могильниковым, который рассказывал мне о том трагическом рейсе. Для Могильникова тот рейс был трагичным вдвойне. Его жена, услыхав по радио о захвате «Туапсе», так разволновалась, что попала в больницу, где и умерла.

Позже мне довелось работать с капитаном Павлом Карповичем Горобцом, который на «Туапсе» был 2-м помощником капитана и тоже рассказывал, что пришлось ему пережить».

Вот и хочу напомнить читателям «Вечерней Одессы» об этой истории...

В Черноморском пароходстве было два таких танкера — «Апшерон» и «Туапсе». Построены они были в Дании. И на фоне советских серийных танкеров типа «Казбек», которые строились в Николаеве, Херсоне и Ленинграде с маломощными двигателями и малой скоростью хода, смотрелись так, как смотрится, например, последней модели «Мерседес» рядом с «Жигули»...

Итак, 1954 год. В Корее закончилась война между Севером и Югом. Северную поддерживал Советский Союз, Южную — США. Шла война во Вьетнаме, вьетнамцы боролись за освобождение от французского колониального ига. Их тоже поддерживал Советский Союз. Поддерживал СССР и Китай, который в 1949 году под руководством Мао Цзе Дуна стал коммунистической страной. Но у Китая была проблема с островом Тайвань. Там обосновался китайский маршал Чан Кай Ши, которого поддерживали Соединенные Штаты Америки, поставляя вооружение и военные корабли.

В такой обстановке советские танкеры ходили в этот район, доставляя горючее в Северную Корею, Вьетнам и Китай.

Готовясь в конце мая 1954 года в очередной рейс, «Туапсе» принял на Одесском рейде с барж продукты, пресную воду и топливо и снялся на Констанцу. В этом румынском порту он погрузил десять тысяч тонн керосина назначением на Шанхай. Керосин предназначался не для примусов китайских хозяек, а для реактивных истребителей...

До Сингапура плавание проходило спокойно. Но за Сингапуром за танкером увязался американский самолет. Было это на вахте Павла Карповича.

На следующий день самолет появился снова и, облетев несколько раз танкер, ушел за горизонт. Так было ежедневно, пока «Туапсе» не вошел в Тайваньский пролив.

Около четырех часов утра, когда начало светать и Павел Карпович готовился сдавать вахту, он увидел недалеко от танкера силуэты военных кораблей. Их было три. С одного из них начали «морзить» прожектором, требуя остановиться. Павел Карпович позвонил капитану. Когда капитан Виталий Аркадьевич Калинин поднялся на мостик, прожектор «заморзил» снова: «Остановитесь! Иначе будем стрелять!».

Пришлось застопорить ход. И снова «морзянка»: «Капитану прибыть к нам с судовыми документами». Вызвав старпома, Виталий Аркадьевич поручил ему отправиться с судовыми документами на военный корабль.

Быстро был спущен моторный бот, и старпом Борис Меркулов с двумя матросами и мотористом направились к военному кораблю. Как только мотобот подошел к его борту, в мотобот попрыгали солдаты, скрутили морякам руки и, толкая в спины, заставили подняться на корабль. В то же время с двух других кораблей отошли катера с вооруженными солдатами, и вскоре танкер оказался во власти непрошенных гостей.

Первым был арестован капитан. За отказ следовать на Тайвань на него надели наручники и, грубо толкая в спину, усадили в катер и увезли. Павла Карповича тоже силой стащили с мостика и затолкали в «красный уголок», где под охраной солдат уже находились многие члены экипажа, в том числе избитые и третий помощник Павел Леонов, и матрос Петр Дурич, которые не давали захватившим танкер чанкайшистам спустить на «Туапсе» советский флаг.

В машинном отделении был избит второй механик Владимир Егерев. Под командой офицера туда спустилась толпа солдат, и офицер приказал механику запустить двигатель. Егерев отказался. Тогда офицер с такой силой ударил его рукояткой пистолета, что Егерев упал. Подбежавшие солдаты стали бить его ногами. Потерявшего сознание Егерева солдаты притащили в «красный уголок», где судовой врач Михаил Романов помог ему прийти в себя.

Запустив кое-как двигатель, чанкайшисты привели танкер в порт Гаосюн. Моряки отказались покидать судно. Их силой стаскивали на причал и заталкивали в крытые грузовые машины.

Экипаж «Туапсе» состоял из сорока девяти человек. Капитана и старпома среди них уже не было. Остальных разбили на несколько групп и развезли в разные стороны. Павел Карпович попал в группу со 2-м механиком В. А. Егеревым и стармехом А. С. Беспаловым. Эту группу привезли на территорию какого-то химического завода и загнали в тесное полутемное помещение с маленьким зарешеченным окошком. На полу валялись грязные циновки, на которых морякам предстояло спать.

Начались изнурительные допросы, длившиеся много часов. Моряков обвиняли в том, что они везли для коммунистического Китая стратегический груз, представлявший опасность для правительства Чан Кай Ши.

Переводчиком на допросах был прилетевший из США «специалист по России» некий Соколов, уговаривавший моряков написать заявления о политическом убежище и остаться в «свободном мире». Эти заявления, по указаниям Соколова, чанкайшисты вынуждали подписывать каждого моряка — шантажом, угрозами, избиениями. Тайваньский плен растянулся на долгих 13 месяцев.

В те времена в Одесском Дворце моряков был справочный стол. Там можно было узнать, где находится то или иное судно. Я зашел туда с товарищем, который, получив назначение на пароход «Измаил», хотел узнать, когда тот придет в Одессу.

К столу справок стояла длинная очередь. В основном это были женщины с детьми, желавшие знать, где их мужья и когда вернутся домой. Когда подошла наша очередь, возле справочного стола, за которым сидела диспетчер пароходства, задержалась пожилая женщина, повторявшая один и тот же вопрос:

— Так когда они придут? Почему вы не отвечаете?

— К сожалению, ничего нового сказать не могу. Идите, пожалуйста, домой, — отвечала диспетчер.

Вдруг женщина закричала:

— Это вы! Вы забрали моего сына! Вы с вашим начальством! Верните мне его! Верните!

Диспетчер вскочила и обратилась к очереди:

— Успокойте ее! У нее сын на «Туапсе», в плену у чанкайшистов. Но я то при чем?!

Женщину окружили и стали успокаивать. Кто-то побежал вызывать «скорую помощь». Так ничего и не узнав про «Измаил», мы ушли...

Что же предпринимало правительство СССР для освобождения моряков? Такой вопрос волновал тогда всех. Но, кроме заявленной правительству США официальной ноты, информации не было.

Вот текст этой ноты, опубликованный в газете «Правда»:

«Москва, 24 июня 1954 года.

СССР, в свою очередь, заявляет, что будет обеспечивать безопасность своих торговых судов, плавающих в открытом море».

Дипломатических отношений у СССР с Тайванем не было. Так что никаких практических мер по освобождению моряков не предпринималось. Лишь 30 сентября 1954 года представитель СССР в ООН А. Вышинский, выступая в Нью-Йорке на Генеральной Ассамблее ООН, обвинил Тайвань и его покровителей в пиратстве и потребовал чтобы протест Советского Союза по поводу захвата советского танкера был включен в повестку дня Ассамблеи.

Но Генеральная Ассамблея, под давлением США, большинством голосов отклонила это предложение, сославшись на то, что у нее есть более важные международные вопросы.

Между СССР и США шла «холодная война, и моряки танкера «Туапсе» стали заложниками этой войны...

По свидетельству Павла Карповича, судьбой советских моряков заинтересовался работавший на Тайване корреспондент агентства «Франс-пресс». Он опубликовал во французских газетах несколько статей о захваченном чанкайшистами советском танкере, и моряков начали навещать представители французской дипломатической миссии.

Узники так и не узнали, кто способствовал их освобождению. То ли французские дипломаты, то ли родное правительство. Но 25 июля 1955 года, после тринадцати месяцев плена, их привезли на вокзал города Гаосюн, где и встретились члены экипажа. Здесь они увидели капитана и старпома, которых тюремщики держали в одиночных камерах.

Но из 49 членов экипажа на Родину отправлялись только 29. Остальные, не выдержав издевательств и пыток, подавшись психологическому давлению, подписали заявления с просьбой предоставить им в США политическое убежище.

Судьбы их сложились трагически. Моторист Димов, узнав, что товарищи отправляются на Родину, а он, подписав заявление о невозвращении, остается, — повесился. Остальные, пройдя на чужбине через тяжелые испытания, вернувшись правдами и неправдами в Одессу, были арестованы, отсидели длительные сроки в советских тюрьмах.

Ну, а тех, кто выдержав издевательства и пытки, устоял и вместе с капитаном вернулся домой, — встречали как героев!

Они и были героями. Только вскоре забытыми...

Живет в Одессе замечательный человек, морской инженер, писатель, автор многих книг об Одессе и одесситах Михаил Борисович Пойзнер. Это его стараниями в долголетней борьбе с бюрократами, натыкаясь на непонимание и равнодушие, но не отступая от задуманного, была установлена на морском вокзале Одессы, возле церкви Св. Николая, мемориальная доска в память о танкере «Туапсе» и его экипаже. Хотелось бы, чтобы в Одессе, благодаря стараниям таких людей, как М. Б. Пойзнер, появлялось больше мемориальных досок, рассказывающих не только о героических кораблях, но и о людях, составивших славу нашего города. Потому что каждая такая доска — это как возвращенный блеск погасшей звезды, падающий на давно забытые и потускневшие страницы истории...

Аркадий Хасин