|
|
   |
В советские времена теплоход «Аркадий Гайдар», приписанный к Черноморскому пароходству, на котором я плавал старшим механиком, несколько лет подряд ходил на Японию. В эту страну мы возили хлопок и марганцевую руду. А в Японии брали на порты Советского Союза разного диаметра трубы и автомобильную сталь в рулонах для строящегося в то время на Волге автомобильного завода «Жигули».
В Японии мы выгружались в двух портах — в Нагое и Кобе. А грузились в Иокогаме и Нагасаки. Когда мы приходили в любой из этих портов, мне было интересно наблюдать за японскими грузчиками. В порт их привозили на автобусах. В одинаковой форме цвета хаки, в скрипящих кожаных ботинках с обмотками и в защитных касках на головах, они были похожи на солдат. И как солдаты, прежде чем подняться к нам на борт и приступить к работе, выстраивались на причале на физзарядку.
Когда они делали физзарядку, вдоль строя ходил профсоюзный врач. И если кто-то из грузчиков вяло взмахивал руками, врач совал ему в рот термометр. И если термометр показывал повышенную температуру, грузчика отправляли домой.
Обед им привозили на судно в небольших пластмассовых коробочках. По свистку бригадира грузчики поднимались из трюмов и, усаживаясь на палубе, поджав под себя ноги, получали по коробочке с едой.
В каждой коробочке были кусочки рыбы, рис и какая-то зелень. Ели палочками. На обед отводилось полчаса. Поев, грузчики успевали покурить и переброситься в карты. Но как только раздавался свисток бригадира, грузчики быстро вскакивали и бежали к трюмам. Работали они с восьми часов утра до пяти часов вечера. В конце рабочего дня за ними снова приезжали автобусы, и порт замирал до утра.
Не знаю, как сегодня, но в те времена, о которых я рассказываю, порты в Японии не охранялись. По вечерам на причалах можно было видеть десятки автомашин, на которых горожане приезжали половить рыбу. Сидели они на раскладных стульчиках, закинув удочки, и сосредоточенно смотрели на воду, на которой покачиваются светящиеся поплавки. Между машинами бегали дети. А в стороне от машин женщины на газовых плитках готовили ужин...
Однажды на подходе к Японии мы получили команду идти не в Кобе или Нагою, где мы всегда выгружались, а в Осаку. Когда показался порт, я, как полагается старшему механику при заходе в порт, спустился в машинное отделение. С мостика поступила команда: «Малый вперед». Я убавил обороты главного двигателя и стал ждать следующую команду. Вдруг зазвонил телефон, и капитан попросил меня подняться на мостик.
Оставив у пульта управления главного двигателя вахтенного механика, я побежал наверх, гадая, что мог означать этот вызов. На мостике рядом с капитаном стоял помполит — помощник капитана по политической чвсти. А возле рулевого матроса стоял японский лоцман, отдавая рулевому команды на английском языке. Увидев меня, лоцман повернулся к капитану и спросил:
— Это старший механик?
Капитан кивнул. Тогда лоцман подал мне какой-то конверт. Когда я открыл этот конверт, к моим ногам упала купюра в 500 японских йен. Нужно было видеть в этот момент лица капитана и помполита! Да я и сам выглядел, наверно, не лучше!
Что это? Провокация? Или какая-то ошибка?
В конверте было и письмо. Развернув письмо, я увидел русские буквы и стал вслух читать это послание. Вот что я прочитал:
«Господин старший механик советского теплохода «Аркадий Гайдар»! Наша фирма по снабжению судов техническим снабжением прглашает Вас посетить наш офис, где Вы сможете заказать для Ваших механизмов все необходимые детали для их бесперебойной работы.Также у нас имеются машинные масла любых марок и высокого качества.
В этом письме Вы увидите наш адрес. А 500 йен, которые мы Вам посылаем, это стоимость проезда на такси. Водитель прочтет наш адрес и привезет Вас к нам.
С уважением, Председатель правления снабженческой фирмы «Сёкай» Акиро Мацумото».
Вот такое письмо.
После швартовки к причалу, когда закончились формальности в связи с нашим приходом в Осаку, ко мне зашел капитан:
— Вы же писали мне заявку на техническое снабжение, — сказал он, — Вот и поедем в гости к фирме «Сёкай». А заодно узнаем, кто там так хорошо владеет русским языком!
И мы поехали.
Осака — огромный город с широкими улицами, по которым несутся потоки машин, с высотными зданиями в центре и с узкими улочками и одноэтажными, словно игрушечными, домиками на окраинах. И возле каждого домика в маленьких палисадниках растут изумительной красоты цветы.
Фирма «Сёкай» находилась на окраине города в одном из таких домиков. Только мы с капитаном вышли из такси и подошли к низенькой расписанной иероглифами двери фирмы, как эта дверь распахнулась, и на пороге показался пожилой улыбающийся японец.
— Здравствуйте! — сказал он чисто по-русски и жестом пригласил войти в домик.
В небольшой комнате, в которую мы вошли, и которая была увешена рекламными плакатами разных судоходных компаний, за низенькими столиками сидело несколько японцев, стучавших на пишущих машинках. При нашем появлении они дружно кивнули нам головами и продолжали работать.
Встретивший нас на пороге домика пожилой японец, поздравив нас с благополучным приходом в Осаку, сказал, что он и есть Акиро Моцумото, глава фирмы «Сёкай», и предложил нам сесть в удобные кожаные кресла, стоявшие возле его письменного стола.
Как только мы сели, он позвонил в колокольчик. Сразу из соседней комгаты вышла молодая японка в кимоно и поставила перед нами стаканы, бутылки с пивом и вазочку с солеными орешками кешью.
Затем господин Моцумото положил перед нами большой альбом, открыв который, мы увидели фотографии советских судов, приписанных в основном к Дальневосточному и Сахалинскому пароходствам. Под фотографиями были отзывы капитанов и старших механиков об отличном обслуживании их судов фирмой «Сёкай».
Мы сделали господину Моцумото заказ на несколько бочек машинного масла и на кое-какие детали для дизель-генераторов. Когда заказ был подписан, господин Мацумото снова позвонил в колокольчик. Снова вошла та же японка. Выслушав хозяина, она ушла. А вскоре вернулась, накрыв письменный стол господина Мацумото бумажной скатертью, которую уставила всевозможными закусками, украсив их бутылкой русской водки «Столичная».
И вот за этим аппетитным столом, на котором были креветки, жареные осьминоги и какие-то съедобные водоросли, мы узнали, откуда наш гостеприимный хозяин так великолепно владеет русским языком.
Отец его был русским, воевавший в Гражданскую войну в 1920 году в Сибири с большевиками в армии адмирала Колчака. Когда Колчак был схвачен большевиками и расстрелян, отец вместе с другими колчаковцами добрался до Дальнего Востока и примкнул к известному в те годы на Дальнем Востоке атаману Григорию Семенову.
Дальний Восток был оккупирован японцами, вывозившими из этого богатого края лес, уголь, золото и пушнину. Японцы поддерживали Семенова, сражавшегося с ненавистными ему большевиками. Но в 1921 году большевики освободили Дальний Восток от японцев, разгромив и войска Семенова. Часть семеновцев вместе со своим атаманом ушли в Китай. А часть в Японию.
Так отец Акиро Моцумото, фамилия которого была Карнаухов, оказался в Стране восходящего солнца. Подметал улицы, работал чернорабочим на стройках, а когда стал немного говорить по-японски начал работать швейцаром одного из отелей Осаки. Женился на японке, и в 1925 году у них появился сын, которому отец дал фамилию матери. А когда сын подрос, стал учить его русскому языку...
Через несколько дней рабочие фирмы «Сёкай» привезли нам бочки с машинным маслом и детали для дизель-генераторов. А подписывать документы приехал сам Акиро Моцумото.
Войдя ко мне, поздоровавшись, он положил передо мной тот самый альбом с фотографиями советских судов и отзывами их капитанов и стармехов о работе фирмы «Сёкай». В альбоме была уже фотография и «Аркадия Гайдара», под которой господин Моцумото попросил меня написать, что наш заказ выполнен фирмой точно и в срок.
В тот день, закончив выгрузку, мы уходили из Осаки. Когда к нам подошел буксир оттащить нас от причала и японцы-швартовщики начали сбрасывать с причальных пушек наши швартовные концы, то последний конец сбросил в воду он, Акиро Моцумото. И долго еще стоял на опустевшем причале, прощально махая нам рукой, пока мы не вышли из порта в открытое море...
Аркадий Хасин