|
|
   |
Наша училка литературы любит неформальный подход к занятиям. Учит нас не по учебнику, а по каким-то записям в блокноте, а то и на отдельных листках бумаги. Правда, больше полагается на свою память. Думаю, ее скоро уволят. Мама моей подруги Насти говорит, что таких талантливых учителей, как Наталья Сергеевна, поискать, и потому шансов задержаться в нашей школе у нее нет никаких. Выпрут. Так и сказала.
А мне Наталья Сергеевна нравится. Потому, что у нее интересно на уроках. Не то, чтобы я уж очень любила литературу, но у нее каждое занятие превращается во что угодно, кроме собственно урока. В экскурсию, в викторину, в театральное представление — во все, что не скучно. Вот и завтрашний урок у нас пройдет не по программе да с приглашенным гостем — подругой Натальи Сергеевны. Она — сотрудница литмузея. Оказывается, у нас в Одессе такой есть. Если честно, то никто из моих одноклассников об этом и представления не имел. И я в том числе.
Урок будет посвящен Пушкину! Он жил когда-то в Одессе, об этом знают все. Чтобы не опозориться перед подругой, Наталья Сергеевна попросила нас выучить по стихотворению. И вообще что-нибудь о Пушкине почитать.
Стихотворение я выбирала не долго. Нашла одно, которое понравилось. И короткое, и веселое, даже учить наизусть не нужно, и так запомнилось с первого раза.
В Википедии же про Пушкина и Одессу было всего пару строк:
«...в июле 1823 года Пушкин добивается перевода по службе в Одессу в канцелярию графа Воронцова. Именно в это время он сознаёт себя как профессиональный литератор, что предопределилось бурным читательским успехом его произведений. Ухаживание за женой начальника, а возможно, и роман с ней и неспособность к государственной службе обострили его отношения с Воронцовым».
И тут мне позвонила Настя.
— Ты знаешь, что у Пушкина был роман с Воронцовой? С женой того самого, который на Соборке стоит.
Настя не дура, тоже Википедию прочла. Памятник Воронцову мы с ней видим каждый раз, когда пересекаем Соборную площадь, а пересекаем мы ее, когда утром идем на занятия. Как вы понимаете, часто.
И вот наступило завтра. На урок литературы мы ввалились в класс с опозданием — взбудораженные, потому что предыдущим уроком была физкультура. Рядом с Натальей Сергеевной за учительским столом сидела приятная на вид дама в суперских очках. Я такие тоже хотела бы. Завидев нас, дама улыбнулась, поздоровалась.
— Это Елена Ивановна! — сообщила Наталья Сергеевна.
Елена Ивановна первым делом поинтересовалась, какие из стихов Пушкина нам запомнились? Ну, я не растерялась и прочла:
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным, наконец.
Наталья Сергеевна с Еленой Ивановной переглянулись, но не успели и рта открыть, как Витька Полубратов встрял с вопросом:
— Силен Пушкин! Это кого же он так отделал?
— Графа Воронцова! — поспешила ответить Настя. — Того самого.
— Которому памятник? — спросил Витька.
— Ну да! — подтвердила Настя. — От благодарных горожан.
— А за что его так? — поинтересовалась сердобольная Светка Никитенко. — Люди вон ему памятник поставили. Зря что ли?
— Памятники зря не ставят! — согласился с ней рассудительный Феликс Коган. — Памятники больших денег стоят.
Тут и мне удалось вставить слово:
— Пушкин еще за Воронцовской женой ухаживал!
— И граф его за это все не убил? — искренне удивился Феликс.
Осознав, наконец, что урок идет не туда, Наталья Сергеевна решила вмешаться:
— Вообще-то, тема сегодняшнего урока — творчество Пушкина, а не всякие сплетни. Давайте поговорим о других его стихах — лучших, чем эта злосчастная эпиграмма.
— Как по мне, то про полу-милорда и есть лучшая! — возразила Настя.
И все дружно загалдели ей в поддержку. Наталья Сергеевна зловеще нахмурилась, но неожиданно нам на помощь пришла Елена Ивановна.
— А почему бы и вправду не поговорить обо всем откровенно. Мне кажется, вы достаточно взрослые. Ну, давайте — спрашивайте!
Да, классная тетка! Настоящая неформалка, даже Наталью Сергеевну переплюнула.
— Так был роман с графиней? — спросила Настя.
— Вряд ли! — ответила Елена Ивановна. — Есть основания полагать, что Елизавета Ксаверьевна любила другого.
И опять улыбнулась. Улыбка у нее замечательная.
— Кого? Мужа? — спросила Светка.
— Молодого Раевского. Он тогда тоже жил в Одессе, — пояснила Елена Ивановна. — Они и до того были знакомы, а уж тут просто сдружились.
— Друзья-соперники! — ядовито заметила Наталья Сергеевна. Видимо, она эту историю тоже неплохо знала.
— Да, — согласилась Елена Ивановна, — были друзьями, а в какой-то момент кошка дорогу перебежала.
— Шерше ля фам! — выпендрился Феликс. Эрудит! Но я бы на его месте не задавалась: как ни старайся, а Настя все равно на него никакого внимания не обращает. Ей даже Витька милее.
— Ну, возможно, у Пушкина был повод для обиды, — сказала Елена Ивановна. — Не исключено, что Елизавета Ксаверьевна специально водила его за нос, чтобы отвлечь внимание мужа от ее реальной связи. Раевский безумно ее любил, и ей трудно было остаться равнодушной.
— И как, отвлек? — деловито спросила Настя.
— Похоже, что да. Воронцов, поначалу относившийся к Пушкину неплохо, начал писать письма в столицу, чтобы поэта куда-нибудь перевели.
— А Пушкин любил Воронцову тоже безумно? — поинтересовалась Светка.
— Конечно, — вновь улыбнулась Елена Ивановна. — Он посвятил ей несколько стихотворений. Пушкин любил рисовать, и Воронцову он рисовал чаще, чем других женщин.
— А их он тоже любил? — вмешался Витька.
— Конечно. Поэты не могут иначе.
— Тогда я тоже стану поэтом!
— Только сначала получи хотя бы четверку по русскому языку! — вздохнула Наталья Сергеевна.
— Ладно, тогда буду водолазом! — махнул рукой Витька. — Тоже неплохая профессия!
Вот такой он у нас. Семь пятниц на неделе.
— Давайте все же вернемся к творчеству Пушкина! — решительно предложила Наталья Сергеевна.
— Давайте! — дружно согласились мы.
— Тогда расскажите, что вы думаете о поэме «Руслан и Людмила»? Начни ты, Никитенко!
— Думаю, что Елизавету Ксаверьевну выдали за графа Воронцова насильно. Вот почему она полюбила не его, а Раевского, — сказала Светка.
— Это имеет отношение к «Руслану и Людмиле»? — холодно поинтересовалась Наталья Сергеевна.
— Это имеет отношение к Пушкину, — простодушно ответила Светка.
— Вообще-то Елизавету Ксаверьевну выдавали замуж не насильно, — сказала Елена Ивановна. — Воронцов был во всех отношениях блестящим женихом. Они познакомились в Париже, и ей удалось его очаровать. Этот брак просто напрашивался, учитывая происхождение невесты и приданое, которое за нее давали.
— Большое? — заинтересовался Феликс.
— Огромное. Состояние графа увеличилось вдвое. А он был очень богатым.
— Жаль, сейчас за невесту никто ничего не дает, — сказал Витька. — Я бы хоть каждый год женился.
— Фигу тебе, а не приданое! — выкрикнула Настя.
Елена Ивановна громко рассмеялась, а Наталья Сергеевна погрозила пальцем сначала Витьке, потом Насте.
— Вы что тут за балаган устроили! Задавайте вопросы по творчеству Пушкина!
— А что Воронцов делал в Париже? — спросил Витька.
— Командовал русским оккупационным корпусом, — ответила Елена Ивановна. — Граф был храбрым военным и особенно отличился под Бородино. Его дивизия защищала Багратионовы флеши и была почти полностью уничтожена, а сам он получил ранение штыком в рукопашном бою.
— А в эпиграмме об этом ни слова! — возмутилась Светка.
Наталья Сергеевна ответила ей, что в эпиграммах о хорошем не пишут. Если писать только о хорошем, получается панегирик. Пушкин же панегириков не писал, ибо был бунтарь и вольнодумец. А панегирики — это для льстецов.
Тут мы все посмотрели на нашу Танечку Самойлову. Ханжа, а всегда в любимчиках.
— Интересно, почему такой богатый человек остался полу-невеждой? — удивился Феликс. — Не хотел учиться?
— А зачем учиться, если ты и так богатый! — отозвался Витька. — Если бы у меня было столько денег, сколько у Воронцова, я бы вообще ничего не делал.
Половина класса одобрительно загомонила, вторая благоразумно промолчала.
— Ты, Виктор, и так не слишком утруждаешься! — заявила Наталья Сергеевна.
— Вы не правы, юноша! — воскликнула Елена Ивановна. — Воронцов получил блестящее образование в Англии. Весьма прогрессивное по тем временам. Это помогло ему стать замечательным государственным деятелем. Воронцов сделал очень много для Одессы — развивал торговлю, сельское хозяйство. При нем было основано пароходство, которое еще не так давно считалось самым крупным в Европе.
Настя гневно заявила, что разочарована в Пушкине. В эпиграмме на графа он все переврал.
— Не переврал, а преувеличил, — парировала Наталья Сергеевна. — Талант поэта подобен увеличительному стеклу, через которое он наблюдает окружающий мир. Вот почему гений всегда видит его искаженным.
Браво, Наталья Сергеевна! Ну кто бы еще в нормальном состоянии до такого додумался!
— Так подлецом Воронцов все-таки был, или это тоже искажение? — спросил Феликс.
— Как вы думаете, дети, подлецу знакомо слово «честь»? — ответила вопросом на вопрос Елена Ивановна.
— Вряд ли, — ответил за всех Феликс. — Если только он специально в словарь не заглядывал.
— Когда оккупационный корпус, которым командовал Воронцов, покидал Париж, граф, чтобы не оставалось у французов дурного впечатления о русской армии, оплатил из собственных средств долги всех своих военных. И поверьте, это была огромная по тем временам сумма. Мог так поступить подлец? — Елена Ивановна сказала это с такой горячностью, будто Воронцов оплатил и ее долги тоже.
— Может, это был такой пиар-ход? — неуверенно предположила Настя.
Но никто на это не повелся. Сомневаться в благородстве графа причин нет. Вряд ли они были и у Пушкина, так отчего же он написал такие злобные строки?! Неужели все-таки из-за Елизаветы Ксаверьевны?
— Лишь отчасти, — вздохнула Елена Ивановна. — Думаю, Воронцов обидел поэта иным — просто ужасным способом. И этого Пушкин, конечно, простить ему не мог.
— Граф его выпорол? — спросил Витька.
— Хуже! — сказала Елена Ивановна.
— Хуже уже некуда! — со знанием дела сообщил Витька. — Особенно если ремень с пряжкой.
— И все же есть! — возразила Елена Ивановна. — Воронцов хотел заставить Пушкина работать.
— Ну и что? — удивился Феликс.
— Видите ли, поэт и работа практически несовместимы. Поэт — олицетворение свободы, а работа — это в какой-то степени рабство.
— Точно! — воскликнул Витька. — Но я, например, по капле выдавливаю из себя раба!
— Причем весьма успешно! — подтвердила Наталья Сергеевна.
— Неужели совсем нет поэтов, которым нравится работать? — поинтересовался Феликс.
— Почему же? Есть, — сообщила Елена Ивановна. — Но они все стали прозаиками. За прозу бывают хорошие гонорары.
— И все равно водолазы больше получают! — не удержался Витька.
— В среднем больше! — согласилась Елена Ивановна. — Наверное, именно поэтому сейчас так мало хороших прозаиков.
— Давайте все же поговорим о поэме «Руслан и Людмила»! — вновь попыталась вернуться к теме урока Наталья Сергеевна.
Но тут прозвенел звонок. Мы долго прощались с Еленой Ивановной — замечательная подруга у нашей Натальи Сергеевны! Такая же неформалка. Да, уроки литературы — это вам не уроки математики. Тут подход нужен. И мозжечок, чтобы соображать, что к чему. А памятник Воронцову, видно, не зря поставили. Пусть он и граф, но человек достойный.
Подготовил Наиль МУРАТОВ