Дети войны

Тема Великой Отечественной войны, думаю, еще долгие годы будет не только актуальной, но и востребованной на страницах периодических изданий, пока живы многие участники боевых событий и мы, дети войны.

Когда началась Великая Отечественная война, мне было всего два года. Конечно, многие воспоминания связаны с рассказами матери, но в памяти остались и собственные картинки происходящего, которые вряд ли когда-то забудутся. Мой отец, отвоевав на финском фронте, домой вернулся живым и здоровым. А в первые дни Великой Отечественной добровольцем пошел на фронт. Его направили в село Большой Дальник, что под Одессой. Солдатам выдали только лопаты для рытья окопов, а винтовок не оказалось. Их безоружных практически всех расстреляли с немецкого самолета. Это случилось 31 августа 1941 года, а днем раньше отцу исполнилось только 32 года.

Мама осталась одна с двумя маленькими детьми: мне два года, сестре Лидочке 5 лет. Побоялась она оставаться в Одессе, которую вот-вот должны были занять оккупанты. Нас оставила на чужую женщину, а сама пешком отправилась в Николаевскую область, откуда родом, чтобы узнать, жив ли кто-то из родни.

Живым оказался младший брат Егор. Он уже отвоевал: при первом прыжке с парашютом ему оторвало правую руку и ранило ногу. К нему-то все втроем позже и добрались — в село Коммуну Широколановского района. Почти два года там жили.

Мама пекла для партизан хлеб, за что ее два раза румыны вели на расстрел. Но каждый раз спасал маму доктор, который вроде бы работал на немцев, но делал все возможное, чтобы уберечь мирных жителей от расстрела.

А потом в село пришли немцы, они поселились и в нашем доме, нас выгнали в погреб. Жили холодно и голодно. А в октябре 1943 года согнали всех жителей села и в сопровождении собак погнали вглубь страны. Для немцев мы были прикрытием от партизан. Почти месяц шли до Винницкой области, в дороге, разумеется, никого не кормили: выносили нам еду люди из близлежащих сел, воду пили из луж. Меня мама привязывала к спине одеялом, а Лидочка шла пешком. Всех, кто вынес тяжелую дорогу, поселили в маленькой церквушке, обнесенной колючей проволокой. Несколько месяцев там прожили. Не помню, что ели, как спали, но выжили.

А в марте 1944 года немцы при отступлении облили нашу церковь бензином и хотели поджечь, но на наше счастье, подоспели партизаны, которые смогли нас отбить у фашистов. Как тогда все люди плакали и радовались, ведь были на волосок от смерти. Узнав, что наша родная Одесса освобождена, стали добираться домой: где пешком, где на поезде. Когда наконец-то были на месте, выяснилось, что наша квартира занята. Пришлось маме писать в Москву К. Е. Ворошилову и просить помощи. Ответ пришел через десять дней: за вдовой погибшего солдата закрепили квартиру, в которой я живу до сих пор.

Было трудным и послевоенное время, пережили голод. Помню, как мы с сестрой потеряли хлебные карточки, выручили соседи, которые делились с нами последними кусочками хлеба. После окончания школы училась во Львовском полиграфическом институте, а затем всю жизнь проработала в типографии. На пенсию ушла в 1994 году из издательства «Маяк». Вырастила двух дочерей, получили они высшее образование. Радуюсь успехам трех внучек. И жизни: сколько невзгод выпало на поколение детей войны, но, главное, мы остались живы.

Галина Гаврыш