|
|
   |
Совпали события: год назад газета опубликовала статью под названием «Против лома нет приема?» — группка подвыпивших молодых людей в конце мая избила четверых студентов Академии пищевых технологий (у одного — ножевое ранение сердца, у другого — печени, у третьего — колото-резаные раны ног...), начался следственный процесс в Приморском райотделе, а теперь в редакцию звонят родители, что следствие затягивается; и год назад, на 8 Марта, двое парней сцепились с третьим, который применил сувенирный нож-фонарик, в результате совершил убийство, мать убитого на днях тоже обратилась в редакцию — судья «тянет» дело. Отправилась я в суд Малиновского района.
ЗАСЕДАНИЕ началось несколько странно: судья удалил из зала крестную убитого парня, которая активно занималась следствием по собственной инициативе, если так можно выразиться. В частности, женщина сделала фотокопии следственных документов. Судья явно был этим недоволен, спрашивал, как ей это удалось, а она свою тайну не выдавала. К тому же неведомым образом история попала в Интернет. В общем, состоялся такой разговор:
— Вы удаляетесь из зала, — это судья.
— На каком основании?
— Оказываете давление на суд. Не затягивайте процесс. И не препирайтесь, вы не на базаре. Выполняйте требование председательствующего...
Требование судьи было выполнено после того, как он вызвал «на подмогу» сержанта милиции.
А подсудимый уже находился в «клетке» суда, его в наручниках привезли из следственного изолятора. Мать убитого и мать убийцы сидели почти рядом, но на разных скамьях. Жаль было и ту, и другую. По всему чувствовалось, что женщины не из богатых семейств. Растили-растили сыновей — к 20-летию их такой финал...
А судебный процесс пошел земным своим путем, строго по дополнительному иску.
— Подсудимый, вы признаете иск?
— Частично признаю. С материальным ущербом согласен, моральный не признаю.
Стали разбираться с материальной частью заявления. Что могла предъявить мать убитого парня? Две квитанции по организации похорон — на 1461 гривню и 2412 гривен. «Проплачены» также батюшка, свечи, поминальный набор. Просила возместить расходы на изготовление и установку памятника на могиле сына. Адвокат обвиняемого сыпал опровержениями: «Требования об индексации удовлетворению не подлежат», «Расходы по установлению памятника могут быть компенсированы, но не выше стандартной стоимости по области, а это в пределах пяти тысяч гривен...». «Побойтесь Бога, — увещевала мать, — подобных цен на самом деле нет! А я была не в том состоянии, чтобы на все «выбивать» квитанции. Памятник, плита, бордюр, ваза... — это 23 тысячи 753 гривни. На могиле мужа стоит такой. Не поставлю же я сыну рядом деревянную тумбочку. Памятник еще не установлен. Пусть пойдут со мной и рассчитаются на месте. Нынче веночек на кладбище 200 гривен стоит. Мы же платим совсем не те деньги, что указываются в бумагах. Это все знают!». Судья заметил: «Если врачу дают взятку за бальзамирование тела умершего, я не могу возмещать подобные расходы...».
Далее разбирались с очередным требованием (не первый раз ходатайствует об этом) заявительницы: «Состав суда подлежит отводу из-за предвзятого отношения к делу; меняя статью, здесь пытаются перенести вину с виноватого на невиновного, то есть моего погибшего сына». Судья вздохнул: «Если бы я уходил по каждому отводу, когда бы я работал?».
«Что ж, ведите свой суд, гуманный и справедливый», — иронично парировала заявительница. После короткого перерыва судья объявил: «Ходатайство оставить без рассмотрения, так как новых сведений от заявительницы не поступило».
Начались прения сторон. Слово дали прокурору: «Это сложное дело...» — начал он. И закончил тем же: «Эмоции участников процесса порой зашкаливало. В какой-то мере можно понять поведение матери погибшего. Но нет оснований для изменения статьи 119-й Уголовного кодекса Украины «Убийство по неосторожности». Отягчающие вину обстоятельства отсутствуют, также как и смягчающие (чистосердечное раскаяние подсудимого не нашло своего подтверждения). Статья предусматривает наказание в виде нахождения в исправительном учреждении максимально до пяти лет. Подсудимый неоднократно менял показания, но вину по
119-й признал. Материальный ущерб следует возместить полностью, моральный также следует возместить, бесспорно, но размер его определить по усмотрению суда».
Судя по прокурорской речи, дело обстояло так. В полночь с 8 на 9 марта к одному из домов на ул. Терешковой подошли двое парней — один из них там проживал. Они по коду открыли входную дверь. Тут подошел третий, «чужой», и попытался с ними войти в подъезд. Два друга оттолкнули нахала, тот нагрубил им и отошел. «Чужак» сделал попытку позвонить знакомой девушке, живущей здесь, по мобильному телефону, достал из кармана для подсветки комбинированный брелок — нож с фонариком. Друзья же вышли вслед за ним и стали наносить удары по лицу и туловищу (на суде звучало, что один из парней серьезно занимался рукопашным боем). Оборонявшийся отталкивал нападавших руками. А так как в правой руке у него находился нож, пусть и сувенирный (как указано в документах дела, шириной 2,5 см, длиной 5,5 см — не является холодным оружием), он нанес им удар, не предвидя последствий, «хотя должен был их предвидеть», — заметил прокурор. Удар оказался роковым. Развился шок в результате травмы легкого и сердца. Кровь била фонтаном. Парня довезли до больницы, но спасти уже не смогли.
«Конфликт был высосан из пальца, — прозвучало из уст прокурора. — Он вызван не очень вежливым поведением обвиняемого, но и двое других могли бы закрыть дверь и спокойно уйти. Словесная перепалка привела к драке — с летальным исходом...».
Адвокат обвиняемого попросил на суде: «Я считаю, что это было превышение пределов необходимой обороны (самообороны), и прошу назначить наказание, не связанное с лишением свободы».
Подсудимый только и сказал: «Я не хотел, чтобы была эта драка. Раскаиваюсь в содеянном».
Мать убитого парня возмутилась: «Раскаивается? Со слов адвоката «на ушко»? Да он же кричал, что завтра зарежет обоих, не зная, что одного уже зарезал!».
На этом заседании судья не огласил приговор. Позже я узнала от адвоката, что применена была статья 124 УК «Умышленное причинение тяжких телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны». В ней говорится: «Наказывается общественными работами на срок от 150 до 240 часов или исправительными работами на срок до двух лет, или арестом на срок до шести месяцев, или ограничением свободы на срок до двух лет». В этой истории обвиняемому назначили полтора года ограничения свободы (он уже отбыл этот срок в СИЗО) и выплату материального и морального ущерба в размерах, определенных судом.
Пока неизвестно, как поведут себя участники процесса. Наверняка будут апелляционные жалобы. Но при изучении материалов дела все время всплывали слова адвоката обвиняемого: «Не он является инициатором драки. Его били профессионально. Каждый защищает свою жизнь в подобной ситуации...». Материалы дела свидетельствуют о том, что обвиняемый действительно не нападал, а только защищался. Реабилитирующих обстоятельств много. Судимость в 19 лет по такому тяжкому преступлению ляжет грузом на всю жизнь.
...Не за этого конкретно парня хлопочу. Просто в суде всегда должна торжествовать справедливость.
Татьяна
НЕПОМНЯЩАЯ.