|
|
   |
Материал «не давался», по выражению первого Редактора «Вечерней Одессы» Б. Ф. Деревянко. И события, к слову, развивались через месяц после убийства Бориса Федоровича — в середине сентября 1997 года. Убийственно горячим, в прямом смысле слова, был тот год. Волна убийств и покушений прокатилась по Одессе. Впечатление такое, что если на «заказные» поступал «заказ» не раскрывать, то обычные приказывали как можно быстрее раскрывать, чтобы не создавалось впечатления бездействия правоохранительных органов.
Только спешкой, после ознакомления с уголовным делом одесского участкового милиционера Анатолия Бурлаки под № 158970038 (а это десять лет за решеткой), можно объяснить, выберем слово помягче, небрежность следствия. Кстати, спасая честь мундира, на пресс-конференциях того времени милицейские начальники уверяли, что незадолго до ЧП участковый Приморского РОВД со службы был уволен. Но Анатолий Бурлака поначалу даже вел расследование происшествия. А через три дня превратился в обвиняемого...
Листаешь папку с материалами — хочется помыть руки («Удовлетворение половой страсти в естественной форме...», «Изнасилование в извращенной форме...», «Умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами...»).
Анатолий Бурлака служил пограничником, потом год работал участковым милиционером. Престижный район (опорный пункт находится на ул. Маршала Говорова), ночью подрабатывал охранником в баре «Гаудеамус», где проводили свободное время, в основном, иностранцы, а возле них крутились красивые девушки. Выпивка, закуска, женщины...
По канве следствия (шесть томов уголовного дела), события развивались так. Анатолий Бурлака и двое соучастников преступления — еще один милиционер Григорий П. и прапорщик Виктор К. — находились в баре «Гаудеамус». Первые двое были на дежурстве в качестве охранников, а третий развлекался на дискотеке. Посреди ночи втроем якобы вышли проводить двух 18-летних первокурсниц ОНУ в общежитие на ул. Маршала Говорова. В кустах на ул. Армейской обеих изнасиловали, а ту, что кричала, задушили ремешком от сумочки...
Через год с небольшим суд вынес приговор: Виктор К. приговорен к пятнадцати годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии усиленного режима, Анатолий Бурлака — к тринадцати, Григорий П. — к восьми. И еще осужденные в «солидарном порядке» должны выплатить около 107 тысяч гривен материального и морального ущерба матери убитой Ольги Д. «В судебном заседании подсудимые вину в совершении инкриминируемых им преступлений не признали» — строчка из приговора.
Есть такое понятие — презумпция невиновности: обвиняемый не считается виновным, пока вина его не доказана. Вину доказывает суд. Доказательства в данном случае вызывают сомнения. А если они сомнительны, то должны трактоваться в пользу обвиняемого. Увы...
По словам Анатолия, были все трое в ту ночь на дискотеке, выпивали в баре и в пункте милиции (объекты расположены в одном здании), ходили туда-сюда, подсаживались к разным столикам...
Но не насиловали и не убивали.
«МОЮ НЕВИНОВНОСТЬ нужно искать в материалах судмедэкспертизы», — говорит Анатолий Бурлака. Искать, безусловно, должны специалисты. Но и неспециалисту многое в документах понятно. В выводах исследования от 10 ноября 1997 года в пункте первом четко сказано: «...ДНК спермы, обнаруженная на волосах лобка Ольги Д., не идентична ДНК Бурлаки А.П., Виктора К. и Григория П.». Во втором пункте: «ДНК биологического материала, обнаруженного на волосах лобка Ольги Д., не идентична ДНК Ольги Д.» Наконец, в третьем и четвертом по одной и по другой девушке: «Не позволило идентифицировать ДНК спермы ... в связи с недостаточным ее количеством». Это ведь, наверное, главный документ уголовного дела? Сперма не принадлежит ни одному из обвиняемых!
Экспертизы проводились разноплановые. 7 июля 1998 года кафедра судебной медицины медуниверситета дает однозначное заключение: «Не имеется признаков, в том числе судебно-иммунологических, полового сношения, якобы совершенного обвиняемым Бурлака А. П...» — это как в отношении Ольги Д., так и в отношении Лилии А.
Однако официальные выводы экспертов не берутся судом во внимание. «Мое дело писали, как роман, — говорит Анатолий.— Что в голову взбредет». Впрочем, именно после первых экспертиз, уверяет Анатолий, его матери намекнули, что дело можно повернуть иначе при определенных условиях. На это, если бы и захотели, средств у родителей Анатолия (отец водитель, мать ткачиха) не хватило бы, даже продай они квартиру. Мог ли сын настаивать «на повороте»? К тому же в то время он еще верил в справедливость суда.
А теперь о нестыковках в материалах дела, которые со сложностями, но удалось заполучить Анатолию. Свидетелей допрошено много. Однако что, собственно, они могли сказать? В разных вариантах лишь то, что видели Анатолия на дискотеке, что он входил-выходил... Конечно, и за 15 минут можно натворить всякого. Но получается, что на полтора часа (а вообще-то речь идет о трех часах темного дела), если с карандашом в руках скрупулезно изучить показания свидетелей, он не отлучался. В основном в указанное время участковый сидел в баре за столиком, ведя разговор с приятелями-индусами.
ГЛАВНОЙ в судьбе обвиняемых стала оставшаяся в живых свидетель и жертва Лиля. Она пришла 14 сентября под утро в общежитие на ул. Маршала Говорова и никому ничего о случившемся не рассказала. Легла спать. Когда к вечеру того же дня в общежитии забеспокоились о пропавшей Оле, из милиции сообщили, что девушку с такими приметами нашли ранним утром задушенной в кустах по ул. Армейской (странно, что в суде не допросили жителей соседних домов: ведь если девушка кричала, за что ее и задушили, то хоть кто-то должен был слышать — окна открыты).
Лилия А. заговорила, когда ей показали найденный на месте происшествия след от ее обуви. Вечером 14 сентября девушку в качестве подозреваемой доставили в Приморский РОВД и почему-то держали там трое суток (спала она на стульях в одном из служебных кабинетов). 15 сентября девушка дает одни показания, 16-го — другие, 17-го — третьи, значительным образом меняющие картину двух первых допросов.
Сначала утверждает, что с Олей якобы танцевал и целовал ее (а после и насиловал обеих девушек) некий светловолосый Жора. Однако среди трех обвиняемых ни одного светловолосого не оказалось. Может, поэтому блондин позже исчез из Лилиных показаний? Но на месте ЧП между пальцев убитой девушки обнаружили светлый волос. Несколько похожих волосков прилипло и к Олиному подбородку. Чьи это были волосы? Суд не задался вопросом. След от обуви был обнаружен возле трупа. Но и он идентификации не подвергся.
Сначала Лиля как бы знала «участкового Анатолия» (называла его так), потом он почему-то превратился в «Игоря». «Игоря» в первый раз потерпевшая опознавала непонятным образом по фотографии в личном деле, а почему бы не сразу «живьем», как предусматривает закон? На опознание ее вез милиционер Григорий П., недели через три тоже превратившийся в обвиняемого.
То вчетвером вышли с дискотеки, то впятером... То били девушек парни, то не били (явных следов сопротивления и побоев не обнаружено)... Издевались над девушками, по словам Лили, одинаково, но у одной одежда испачкана грязью, у другой нет. Джинсы убитой кто-то сложил аккуратнейшим образом в этих диких обстоятельствах. Короче говоря, вопросов в деле значительно больше, чем внятных ответов на них.
«КАКИМ ОБРАЗОМ удалось вам после десяти лет «отсидки» остаться нормальным человеком?» — спрашиваю я у моего собеседника. «Один из сотни выдерживает то, через что прошел я», — отвечает Анатолий. Помогло, что колония была для «своих» (для работников правоохранительных органов), относительно ранний выход на поселение, поддержка родственников. Много читал и много думал. Пришел к Богу: «Происходили необъяснимые вещи, направленные на мое спасение».
Сегодня Анатолий Бурлака (а в прошлом это известный в городе спортсмен-волейболист, кандидат в мастера спорта) не хочет иметь грязное пятно на своей биографии. Особенно тяжело смотреть на страдания родителей. Отец, к примеру, вскоре после описываемых событий прибыл на одно из торжественных спортивных мероприятий в уверенности, что в виновность сына никто не поверит, а многие друзья Анатолия не подали ему руки. Спасибо, любимая девушка не отступилась тогда, защищала на суде до конца. Теперь уже у нее своя семья, дети. И Анатолий сейчас не в одиночестве — все-таки два года прошло с той поры, как вернулся. Женщина знает горькую его историю, но представить с нею избранника своим родителям пока не решается. Так что темное прошлое играет свою отрицательную роль в настоящем, будет играть, вероятно, и в будущем.
«Новых обстоятельств по делу не выявлено», — отписываются компетентные, как принято говорить, органы. «Но ведь не требуются новые обстоятельства, нужно вникнуть в старые!» — считает адвокат Анатолия, с которым мы обсуждаем детали уголовного дела. Последний раз
А. П. Бурлака был в областной прокуратуре в апреле нынешнего года. Обещали помочь.
Точку в этой истории может поставить только справедливый суд, пусть и поздний.
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.