|
|
   |
Этого человека знают в Одессе все: Владимир Николаевич Худолеев «делает погоду» практически во всех газетах города. Да, все прогнозы погоды идут за его подписью. Но сегодня приходится говорить о погоде в его доме, в квартире, в которой он родился, вырос, состарился и живет.
В. Н. ХУДОЛЕЕВ пишет в редакцию «Вечерней Одессы»:
«Трехкомнатная квартира № 6 на Ланжероновской, 28 в настоящее время приватизирована на двоих совладельцев: Худолеева
В. Н. (т.е. меня) и Лептову Александру Владимировну — мою падчерицу. Согласно мировому соглашению от 5 марта 2004 г., утвержденному определением местного Приморского суда
г. Одессы, Лептовой принадлежит 2/3 части квартиры, мне — 1/3 часть квартиры, т.е. комната площадью 7 кв. метров. При этом моя комната не изолирована, вход (и выход) из смежной комнаты (площадью 30 кв. метров).
С целью изолировать нашу комнату (я живу с женой и 15-летним сыном) крестный отец Лептовой — Плоткин Алексей Всеволодович — установил бронированную дверь в комнату 30 кв. м. А 7 марта сего года Плоткин прибыл в нашу квартиру вместе с бригадой строителей, чтобы сделать другой выход из моей комнаты. Начались соответствующие работы. При этом Плоткин не предъявил соответствующих разрешительных документов на реконструкцию квартиры, на мои протесты на незаконное строительство не реагировал. Мне не удалось узнать, какую фирму представляют рабочие — на все мои вопросы Плоткин отмалчивался или отвечал: «Не ваше дело». Я пытался убедить строителей в незаконности их действий, в ответ на это Плоткин А. В., применив физическую силу, вытолкал меня из комнаты в коридор. Работы продолжались. Вызвать милицию по телефону не удалось»...
На заседании аппеляционного суда, которое состоялось 16 мая этого года, Владимир Николаевич Худолеев уточнит этот момент: «Понимаете, Ваша честь, я так разволновался, что неправильно набрал номер дежурного милиции».
Вот он — пресловутый «момент истины». С одной стороны, Худолеев мог вообще не пускать в свою комнату не только строителей с их перфораторами и сварочными аппаратами, но и самого крестного отца своей падчерицы (он здесь не живет, не прописан). Тем более, что у того не было разрешительных документов на производство работ в чужой квартире, за его спиной не стояли судебные исполнители, или хотя бы участковый милиционер. С другой стороны, как можно перепутать две цифры бесплатного вызова милиции — 02?
Как бы там ни было: одна дверь закрыта броней, другая появилась в бывшей капитальной стене. Добавим, что все это происходит на фоне длительного судебного процесса. Однако, прежде чем говорить о судах и юридической казуистике, коснемся истории вопроса.
ЭТА КВАРТИРА в самом сердце Одессы принадлежала отцу Худолеева, и, как мы уже отмечали, именно здесь прошли детские и юношеские годы нынешнего инженера-синоптика — сотрудника Гидрометцентра Черного и Азовского морей Владимира Худолеева. Сюда «творец одесской погоды» привел свою первую жену Катю с ее дочкой Сашенькой. Здесь они жили-поживали, добра наживали. Но случилась беда: тяжело заболела и вскоре умерла Екатерина Александровна — жена и мать. Остался вдовец Владимир Худолеев вдвоем с осиротевшей Сашенькой. Казалось бы, общее горе должно было спаять двух близких людей. Увы, этого не произшло.
Уже сейчас в редакции Алексей Всеволодович Плоткин (крестный отец Сашеньки) пытается объяснить причины конфликта между отцом и падчерицей, природу сегодняшнего взаимонепонимания, если так можно выразиться. Плоткин считает, что отчим Худолеев, мягко выражаясь, недостаточно внимания уделял падчерице.
— Знаете, — говорит Плоткин, — девочка, стала, как сегодня выражаются, «отвязанной»: перестала учиться, пропадала на улице. В конце концов бабушка, мать покойной Кати, забрала ее к себе. И все наладилось: Саша оказалась послушным и способным ребенком — прекрасно училась в школе, потом в институте. Но она выросла, завтра у нее может появиться своя семья, и ей просто необходима жилплощадь. Тем более, что формально она у нее всегда была — в квартире на улице Ланжероновской. Владимир Николаевич все эти годы безвозмездно пользовался этой жилплощадью и никаких претензий к нему у нас не было. Но вот он женился на женщине, которая почти на 30 лет моложе его... У нее 15-летний сын. Тут-то мы и решили предъявить свои права...
ТОТ ФАКТ, что у Худолеева оказалась всего 1/3 часть квартиры, а у Сашеньки Лептовой — 2/3, ни в коей мере не связан с какими бы то ни было криминальными действиями. К тому же, у самого Владимира Николаевича Худолеева нет претензий к такому разделу его жилья.
Тем не менее, одно дело с помощью цифр зафиксировать раздел на бумаге, а совсем другое — жить в квартире с невидимыми границами, не нарушая их. Короче: дело дошло до суда. 5 марта 2004 года местный Приморский районный суд
г. Одессы под председательством судьи Л. Н. Чернявской рассмотрел иск А. В. Лептовой к В. Н. Худолееву. Суд установил:
«Лептовой А.В. — собственику 2/3 квартиры — переходит комната 13 кв. м, комната 30 кв. м, 2/3 частей кухни, ванной, туалета, коридоров. Худолееву В. Н. — собственнику 1/3 квартиры — переходит комната
7 кв. м и 1/3 нежилых помещений — кухни, ванной, туалета, кладовки, коридоров. При этом Лептова А. В. выплачивает Худолееву В. Н. за 9.33 кв. м полагающейся ему еще жилплощади 14190,54 грн., из расчета 1469 грн. за кв. м, поскольку выделить ему в натуре 16,66 кв. м жилой площади технически невозможно».
И еще один любопытный и, можно сказать, знаковый аргумент приведен в определении суда:
«Считаем возможным утвердить между сторонами мировое соглашение, так как оно совершено в интересах обеих сторон, не противоречит требованиям закона и не нарушает чьих-либо интересов. Как пояснил в судебном заседании ответчик Худолеев В. Н., деньги в сумме 14190,54 грн., он от Лептовой А. В. получил, претензий к ней не имеет».
Вот, казалось бы, и вся проблема, до копейки. Вернее, до 54 копеек. Однако на последнем заседании апелляционного суда (16 мая 2006 г.) председатель судебной коллегии Виноградова спросила Худолеева:
— Но деньги-то — а именно 14 тысяч 190 гривень 54 копейки — вы получили? Заплатили вам эти деньги?
Судья задала этот вопрос в присутствии всех участников заседания.
Худолеев ответил тоже очень просто:
— Никаких денег я не получал.
Правда, в разговоре с автором этих слов в редакции, представитель Александры Лептовой, ее крестный отец Алексей Всеволодович Плоткин объяснял компенсационный нонсенс таким образом: мол, Владимир Николаевич после смерти жены (матери Сашеньки Лептовой) многие ее вещи распродал. Продавал и очень ценные картины, которые висели в комнате покойной. Вся эта «коммерция» принесла ему гораздо больше, чем 14 или 15 тысяч гривень.
Так было сказано. Возражение: «Но ведь это было общее, семейное имущество, и супруг покойной имеет приоритетное право распоряжаться им по своему усмотрению», — как бы повисло в воздухе.
В ОБЩЕМ, ОПРЕДЕЛЕНИЕ, подписанное судьей Чернявской (оно вступило в законную силу 20 марта 2004 года), вызвало протест ответчика Худолеева и его новой семьи. В апелляционной жалобе Владимир Николаевич пишет:
«Ссылка суда в определении на то, что мировое соглашение совершено в интересах обеих сторон, не нарушает чьих-либо интересов, противоречит фактическим обстоятельствам дела.
...Согласно постановлению № 20 пленума Верховного суда Украины, раздел квартиры возможен лишь при условии, если можно выделить сторонам жилье и другие помещения с самостоятельными выходами, которые можно использовать как отдельные квартиры, или которые можно переоборудовать в такие квартиры.
Моя доля из жилой площади составляет 16,66 кв. м. Выделенная мне комната
7 кв. м. не соответствует строительным нормам и противоречит ст. 47 Жилищного кодекса Украины. Ссылка суда в «определении» на то, что выделить мне в натуре комнату 16,66 кв. м невозможно, абсурдна, т. к. комната 13 кв. м, выделенная истице (кроме комнаты в 30 кв. м), соответствует нормам СНиПа и по размеру, хотя и меньше положенной мне площади, но почти в два раза превышает выделенную мне комнату. Суд произвел раздел, не имея заключения судебно-строительной экспертизы о возможности такого раздела: выделенная мне часть утратила свое целевое назначение и использоваться как отдельная квартира не может».
Что и говорить, существует множество законных и подзаконных актов, регулирующих отношения людей в пользовании жильем. Есть даже Жилищный кодекс Украины. Но вот судьи натыкаются на последний пункт жалобы:
«Я подписал мировое соглашение под нажимом истицы, которая запугала меня тем, что выгонит из квартиры мою жену, с которой я живу уже много лет. Боюсь остаться один, а мне уже 75 лет, я больной человек»...
МОЖНО ПОСОЧУВСТВОВАТЬ коллегии судей, которая пыталась как-то «разрулить» тупиковую ситуацию. Люди в мантиях добросовестно пересматривали все представленные документы, внимательно изучали чертеж квартиры, просили показать, где и как соединяются комнаты и коридоры, как попасть в ванную или туалет. Но что они могли сделать? Перестроить старинную квартиру «по щучьему велению» так, чтобы всем там стало удобно жить?
Но больному человеку уже 75, и заставлять его на финише жизненного пути пользоваться 1/3 ванны и туалета как-то тоже негуманно.
...Когда в судебном зале прозвучали слова о необходимости заключить реальное мировое соглашение, все участники затянувшегося процесса оживились. Да, надо договариваться друг с другом «по-человечески» и не надеяться на то, что строгий судья перестроит старинный дом или избавит от гипертонического криза. В нашем случае можно предложить много вариантов, в том числе и такой «примитив»: продать квартиру № 6 на Ланжероновской, 28 и поделить выручку между хозяевами. Есть возможность поступить и по-другому. Но в любом случае нужно честно посмотреть правде в глаза, реально оценить обстановку и... принять мудрое решение. Как поет наша землячка Лариса Долина: «Главней всего — погода в доме...». Разве она не права?
Павел ШЕВЦОВ.
P.S. Следующее заседание суда по этому делу назначено на 13 июня сего года.