|
|
   |
В Музее современного искусства Одессы открылась выставка произведений Григория Вовка «Одинокий авангард».
В апреле этого года музею исполняется два года. По интенсивности проведения художественных выставок МСИО сегодня, пожалуй, нет равных в городе. Направление деятельности известного коллекционера М. Кнобеля, чья коллекция послужила основой музея, состояние творческой активности многих бывших представителей одесского андеграунда, постоянный интерес, даже мода на искусство нонконформизма, а также сознательная политика руководства музея — делают это когда-то маргинальное течение в современной художественной жизни Одессы заметным явлением.
Это подтвердила и выставка Григория Вовка — художника, на творческое формирование которого оказало влияние альтернативное официозу искусство нонконформизма 1970-1980 гг. Григорий Вовк сумел выработать собственный способ выражения, создать искусство глубоко личностное. За внешней, казалось бы; «чистой живописью» угадывается сознательный отбор, внутренняя дисциплина художника, воспринимающего видимый мир как высшую ценность. Диапазон формального выражения достаточно широк — это и реалистические, условно трактованные сюжеты («Коты», 2008), и экспрессивные портретные образы («Мечты», 2008; «Динамика», 2009), и геометрические абстракции, кодирующие конкретные явления («Разговор», 2008). Это и инсталляции, которые затрагивают социальные проблемы, а также графика, в которой заметное место отведено библейским сюжетам с их акцентом на морально-этических вопросах. В данный момент художник работает над серией фотографических работ. Кстати, Григорий Вовк не ограничивается занятием пластическими искусствами — он пишет стихи, отдает себя также преподавательской работе по части дизайна, и как магистр богословия.
В живописных работах одесского художника преобладает светоносный, холодновато-меланхолический колорит. Это проявление мечтательной натуры, результат душевной работы и ориентации автора, прежде всего, на отрадное. Неожиданным на первый взгляд кажется применение достаточно жесткого контура, усиливающего экспрессию, дающего аморфным и динамичным формам (воспринимаемым в бесконечно длящемся вневременном пространстве) некое единство. В этом приеме подсознательно угадывается желание художника создать определенную закрытую систему образов, уберечь их от возможного внешнего деструктивного вторжения. Отсюда чувство хрупкости и непостоянства, которое возникает при взгляде на картины Григория.
Декларация выставки как явления авангардного сегодня справедливо, скорее, в ретроспективном плане, как, собственно, и восприятие нонконформизма в целом. Ведь выставочные залы и галереи теперь охотно открывают тем, кого в советские времена третировали. Уместна ли вообще в начале ХХI века подобная терминология, как «проекция на современное искусство»? С этим вопросом я обратился к автору представленных работ:
— Это может быть отведено в части творчества — и не только художников, либо определенному социуму с учетом душевного состояния, владеющего людьми, реализующими себя через дискомфорт, — считает Григорий Вовк.
Таким образом, понятие нонконформизма расширяется и рассматривается как социальный феномен: тогда и киники, и стоики в эллинистический период — нонконформисты; христиане в «катакомбный» период тоже попадают под это определение. Фактически каждое новое эстетическое, духовно-нравственное, научное или политическое явление, которое утверждалось в борьбе с официозом, вправе именоваться нонконформизмом. Как бы мы не определяли терминологически то или иное явление современного искусства, его ценность заключается в способности автора волновать зрителя, пробуждать его чувства, дарить эстетическое наслаждение.
Владимир Кудлач