|
|
   |
Вероника Струк дождалась своего звёздного часа. Долго ждала — и событие произошло: многострадальную Кирху восстановили. И вот, наконец, первый концерт уже в новом качестве органистки Евангелически-лютеранского кафедрального собора Святого Павла. И величественный, торжественный, а главное, чистый звук нового органа.
Много лет я слежу за творчеством Вероники. Вижу, как она растёт как исполнитель. И не в меньшей мере — как организатор, художественный руководитель трио «Вечная музыка».
Орган — инструмент особый! Обладая колоссальной мощью, он может подавлять нас своим холодным величием. Вероника Струк вносит в исполнение момент живой импровизации, и даже хрестоматийно известное произведение пульсирует живой кровью и берёт душу в плен.
Знаете ли вы, что значит попасть в могучие объятья музыки Баха? Ведь тут и нам нужно хоть ненадолго обрести почти утраченное величие души. Вот она играет Токкату и фугу до мажор, BWW 564 великого Иоганна Себастьяна. Написанную лет триста тому назад. Если этой музыке открыться (что не каждому удаётся) — она потрясает, она буквально «перепахивает недра», она преображает нас. Собственно, именно на такое воздействие и рассчитывал Бах. Он ведь создавал музыку глубоко религиозную — прихожанин должен был, отрешившись от житейской суеты, подняться в запредельные высоты. От древнегреческой трагедии и до времён Баха действует одна непрерывная традиция: человек, воспринимающий искусство, становится, пусть хоть и на время, другим, лучшим, его сознание возвышается и очищается. Это очищение греки называли катарсисом.
Звучат Четыре хоральные фантазии Иоганна Себастьяна Баха. Особенно проникновенна первая из них, «Из глубины взываю к Тебе». Тут я должен заметить, что звук нового органа вообще очень красив, у него чистые интонации. Оказывается, у Вероники Струк он может звучать и так интимно, как бы разговаривая, шепча молитву, исповедуясь.
Совсем иной характер носит Прелюдия и фуга до минор ор. 37 № 1 Феликса Мендельсона-Бартольди. Эпоха романтизма, эпоха «штурма небес». Но Мендельсон уже там, на высотах, он словно бы рисует горный пейзаж, он словно бы созерцает горные кряжи и наслаждается пребыванием в «храме природы». Впрочем, кроме созерцания, есть и динамика, восхождение. Музыка эта очень красива, романтизм в сочетании с размеренным движением фуги даёт неожиданный эффект выверенной и уравновешенной красоты. Я слушал раньше Мендельсона в исполнении Вероники — и нынешнее исполнение мне кажется самым удачным.
Органные произведения перемежаются номерами вокалистов. И тут нужно воздать должное остальным участникам трио — их работа не носит следов спешки, а предстаёт как зрелое «музыкальное приношение». Замечательна «Сицилиана» Баха и ария «Benedictus» Йозефа Гайдна в исполнении Натальи Шевченко (сопрано). Прекрасна и ария из оратории «Мессия» Г-Ф. Генделя в исполнении обладателя редчайшего голоса, контр-тенора Лиссандро Лоора, пока ещё студента музыкальной академии имени Неждановой. Он очень прогрессирует. И венцом программы стали три дуэта на стихи Генриха Гейне Феликса Мендельсона-Бартольди, из ор. 77. Как слаженно и как увлечённо поют Лиссандро и Наталья! Хотелось кричать «браво», хотя в помещении лютеранского храма это и казалось неуместным.
Музыка, столь долго не звучавшая в стенах этого собора, зазвучала вновь. Кажется, она долго таилась в молчании камня, и теперь сами стены поддерживали её. Среди всех торжеств, связанных с открытием восстановленной кирхи, — это было, может быть, самое главное торжество. Торжество музыки, которая, наконец, вновь обрела своё место в нашем чрезмерно пестром и не слишком серьёзно живущем мире.
Илья Рейдерман