|
|
   |
Драматическое и отрадное
Бывают «выставочные дни», которые настолько интенсивно демонстрируют разноплановые художественные явления, что одной статьей их не охватить. Судите сами: в галерее «Пiвденна» (Сабанский пер.) развернуто две экспозиции — «Неизвестный Гегамян» и выставка живописных произведений представителя известной украинской художественной династии Галины Павлюк «Волшебные цветы». Одновременно в Экспериментальном центре современного искусства «Чайная фабрика» представлен архитектурно-художественный проект «Креативные города Украины», а также живописные работы участников проекта. Там же состоялась встреча с российским и украинским художником-авангардистом Сергеем Ануфриевым. Продолжала действовать недавно открывшаяся выставка в художественной галерее НСХУ (ул. Екатерининская, 18) молодого и подающего надежды живописца Олеси Хлевной.
Экспозиция «Неизвестный Гегамян» включает одиннадцать произведений выдающегося художника-монументалиста, преимущественно раннего и зрелого периода его творчества (нач. 1960 — 1970 и 1980-х гг.) из личного собрания Михаила Кнобеля.
Это портреты, пейзажи, натюрморты, эскизы и несколько работ, которые можно рассматривать и как самостоятельные, и как этапные на пути создания более масштабных композиций. Название «неизвестный» я бы заменил на «непонятый» или «одинокий», что более точно передавало бы реакцию массового зрителя на представленные картины Валерия Гегамяна (1925—2000), его миссию в искусстве. Оно настолько емкое, креативное и многозначное, что не сразу поддается прочтению. На одной из картин изображена голова женщины с большими глазами и резко очерченной челкой. Кто-то на полном серьезе увидел в ней портрет... Гоголя. В другой, более экспрессивно трактованной голове курда — даже натюрморт (?!). Не знаю, рассмешило или огорчило бы подобное прочтение самого автора, отсутствие культуры восприятия и воображения у отдельных зрителей, но лично меня это озадачило. Спустя десять лет после смерти художника он все еще недоступный и мало популяризированный, я уж не говорю — изученный. И хотя Валерий Арутюнович резко отрицательно относился к тому, чтобы превращать результат его собственного духовного творчества в объект рыночной торговли, я вижу и положительный момент в том, что в условиях галереи произведения мастера работают на зрителя.
Одна из самых сильных в этом ряду работ художника — «Голова умирающего» (название условное). Это, очевидно (как и предыдущая), эскиз к «Апокалипсису»: полное страдания скелетообразное лицо умирающего, обращенное угасающим и пугающим своей пустотой взглядом в небеса. Колористически картина построена на сочетании бледно-желтых, красных и синих тонов, вызывающих беспокойство. Если Э. Мунк в знаменитом «Крике» выразил ужас и отчаяние, то Гегамян в этой работе спустя почти столетие заглянул в лицо самой смерти. Выставка интересна также тем, что, с одной стороны, дает возможность проследить путь эволюции Гегамяна как художника от реалиста и постимпрессиониста до символиста-экспрессиониста, с другой — метод его работы от эскиза к этюду. В этом случае недостает еще двух фаз — графического изображения и законченного монументального произведения. Ведь работа последних пятнадцати лет жизни художника была подчинена созданию масштабного диптиха на тему геноцида армян — «Кровавая свадьба» и «Апокалипсис».
Среди работ известного живописца Галины Павлюк, также презентованных в упомянутой галерее, преобладают полотна, созданные за последние несколько лет. Они воспринимаются как антитеза картинам Гегамяна: их отличает повышенная цветность, нарядность и жизнерадостность. Пейзажи, а в особенности натюрморты, вызывают ассоциации с украинским вышитым рушником — та же многоцветность и развернутость на плоскости. Определяя стилистику работ художницы, убеждаешься, что в них органически соединены южный одесский пленэризм, киевская барокковая многоцветность с подспудно проявляющейся народной декоративностью, а также опыт французских живописцев. Отдельные ее работы настолько постимпрессионистичны, что, кажется, написаны где-то в Провансе. Как напоминание о ее любимом Ван-Гоге, почитатели таланта подарили художнице изумительной красоты бархатный букет подсолнухов.
В экспериментальном центре современного искусства под довольно странным названием «Чайная фабрика» (ул. Карантинная) убеждаешься в том, что альтернатива в искусстве всегда есть, нужны только нестандартно мыслящие личности с новыми идеями, готовые их осуществлять на практике. Таких людей, принадлежащих к молодому поколению концептуалистов, сумел объединить арт-менеджер Дмитрий Банников, сотрудник Музея современного искусства Одессы.
При поддержке музея стали арендовать помещения Одесской чайной фабрики, где в прошлом году были обустроены мастерские для молодых художников (к сожалению, после пожара они требуют ремонта). В самом центре — постоянно действующая выставка работ художников, участников проекта «Креативные города Украины»: архитекторы и художники Мария Гончар (куратор проекта) и Андрей Бабчинский, художники Анастасия Кирилина и Ольга Ланник. Их работы в духе поп-арта передают абсурд постсоветского города с его безликой интернациональной архитектурой, урбанистическими «сюрпризами», вроде мусорных свалок, темой одиночества и т.п. «Большой город — большое одиночество» — увы, это древнеримское выражение справедливо и в наше информационно насыщенное время.
«Проект «Креативные города Украины», — рассказывает Мария Гончар, — это своеобразная общественная инициатива архитекторов и художников, призванная улучшить внешний облик так называемых спальных районов Украины. Наша цель заключается в том, чтобы оживить такие стандартные и серые районы, сделать их более привлекательными, что позитивно отразится на самочувствии и поведении их обитателей. Мы предлагаем концепцию художественного преобразования домов путем окраски их фасадов как наиболее низкозатратного способа».
Нужно сказать, что на сегодняшний день таким образом изменено несколько многоэтажек в Ильичевске, достигнута договоренность на преобразование шестнадцатиэтажного дома в Южном. Подобные работы (которые, кстати, выполняют профессиональные альпинисты) предвидятся и на одесском Куяльнике, и в Днепропетровске. Важно, что дома становятся не только более модерными, но приобретают местный или национальный колорит (например, путем введения орнамента). Таким образом, стихийный эстетический бунт граффити-художников против безликости и удручающего однообразия функциональной архитектуры 1970-80 гг. находит свое художественно-архитектурное и социальное обоснование в этом проекте.
2 июля в Экспериментальном центре было полно народу, преимущественно художники и музейные сотрудники, пришедшие на лекцию известного авангардиста-концептуалиста Сергея Ануфриева (Москва, Киев) — сына одесского нонконформиста Александра Ануфриева. Не вдаваясь в детали, отметим, что это была не столько академическая лекция, сколько интерактивное общение, рефлексии художника на тему влияния арт-рынка на творческое состояние современного искусства. Важное место в выступлении Ануфриева отводилось поиску наиболее оптимальной модели в цепи «художник-картина-зритель», созданию условий для раскрытия таланта, особенно молодого художника. Он также убежден, что родной город с его историческими традициями и своеобразной аурой для выходцев из Одессы всегда будет служить источником вдохновения.
В завершение и подтверждение тезиса о неиссякаемости творческой энергии Одессы скажем несколько слов о другой, пусть и не масштабной, но очень целостной выставке — Олеси Хлевной, вдохновляющейся южной природой.
Произведения этого молодого живописца представлены в Художественной галерее Союза художников (ул. Екатерининская, 18). Хлевная — воспитанница ОХУ им. М. Грекова (класс П. Борисюка), родом из Измаила. Преимущественно пейзажная живопись Олеси тяготеет к предельной обобщенности. Цвет ее полотен мягок и насыщен, энергичен и светоносен, создает тонкие цветовые гармонии, способные вызывать различные настроения, преимущественно созерцательно-ясные либо бодрящие. Живописная манера Олеси Хлевной отдаленно напоминает манеру французского художника, поэта гаваней Альбера Марке — та же немногословность и спокойная жизнерадостность, хотя наша современница и менее импрессионистична. А среди одесских художников, по моему мнению, угадывается родство с творчеством Ореста Слешинского. Отмеченное выше тяготение живописца к большой форме не случайно, ведь Олеся, насколько известно, успешно реализует себя и в области монументального искусства как автор мозаичных панно, в том числе на религиозную тематику.
Владимир Кудлач