|
|
   |
Персональная выставка живописца А. Лекомцева, выпускника одесской «Грековки» 1977 года (ведущий педагог — Т. И. Егорова), члена Национального союза художников, открылась в Музее западного и восточного искусства 30 июля.
Стихии воды и воздуха, свобода, неуловимость, изменчивость, прихотливость царят в живописных полотнах Александра Лекомцева. Декоративные композиции, на которых струятся ленты водорослей и мерцает рыбья чешуя, так радостны и причудливы, что в ушах у меня вдруг зазвучал полудетский голосок Новеллы Матвеевой, поющий о далеких дивных морях. Александр Лекомцев тоже выдумал свои моря, которые сказочнее всех, что бывают: ему достаточно было однажды погрузиться в прозрачную глубь Красного моря и увидеть тех самых пестрых рыб. Воображение, говорит художник, несет его отныне по всем морям и глубинам.
А также, добавлю я, по различным культурным слоям: несложно приметить у Лекомцева, к примеру, мозаичный византизм в композиции маслом «Путешествие I». А как перекликается с древнеегипетскими настенными росписями обжигающая гамма нефигуративных ритмических композиций «Дельта Нила I» и «Дельта Нила II»! А в «марине» с названием «Коктебель», в построении ее воздушных планов, без труда прочтете почтительный привет Максу Волошину...
Художник работает в смешанной технике: сложное декоративное оконтуривание акриловыми красками, создавая рельеф, он наносит поверх красочного слоя масла, активно, но с чувством стиля и меры, применяет серебрение и позолоту. Иногда прибегает к коллажу — силуэты рыб выпиливает из фанеры или ДВП и покрывает акриловыми колерами: «Возраст Луны», «Открытое море». Да, это вполне интерьерные работы, предназначенные для украшения, чтобы радовать глаз. И ничего зазорного здесь нет: разве еще Врубель, а вслед за ним художники объединения «Мир искусства», не начали разрабатывать эту «жилу», создавая сугубо прикладные, декоративные произведения для богатых особняков? «Рыбы» Александра Лекомцева, плывя в этом вполне «пользительном», прагматическом русле, нисколько не обделены поэтическим содержанием. Детская радость и удивление художника перед внезапно открывающейся красотой мира передается зрителю.
Детскость сказывается в использовании приемов анимации: вот вставшие из воды рыбы словно молятся Солнцу — источнику жизни. Это картина «Морское светило» — декоративная, мозаичная, веселая. А «Саргассово море» — это сложный, музыкальный ритм сплетенных водорослей, в которых звонкими аккордами трепещет стая рыбок...
Показал Лекомцев также реалистические пейзажи-марины. Здесь он демонстрирует вполне театральный стиль. Именно театральной живописи свойствен подобный гиперреализм, с тщательной, скрупулезной прописанностью и смаком к мельчайшей, утрированной детали (Сальвадор Дали незадолго до смерти на вопрос, почему велит похоронить себя под сценой муниципального театра, сказал знаменательную фразу: «Я, прежде всего, театральный художник»).
Застывшее под кистью живописца изменчивое, тающее, колеблющееся кружево пены. Пузырьки воздуха в воде. Солнечные блики и рябь. Остановить и навеки запечатлеть «мгновения бренного»! И мы, зачарованные, словно увидели море впервые в жизни, глядим на малоформатные, камерные полотна: «Море волнуется», «Вид на мыс Большой Фонтан», «Волна», «Прибой», цикл «После шторма» — такие маленькие, они вместили необъятность мировой стихии.
Валентина Левчук