|
|
   |
Декабрьские музыкальные вечера в Кирхе — в преддверии Рождества. Пение, голоса различных инструментов, звуки органа... В трепещущем воздухе — напряжение духа, стремящегося не просто взять нужную ноту, но словно бы некую высоту. Именно это я почувствовал, слушая совместное выступление нашего замечательного квартета «Гармонии мира» и органистки Вероники Струк. Содружество оказалось на редкость удачным.
Квартет «Гармонии мира» — Сергей Шольц, Наталья Литвинова, Леонид Пискун, Ия Комарова — исполнял квартет фа мажор Теофила Рихтера. Он — композитор. Да ещё какой! У гениального Святослава Рихтера был очень одарённый отец. Может быть, тоже гений, но кто же об этом знал? Вёл жизнь труженика, иногда что-то сочинял (так сказать, для себя), и мы бы о его музыке ничего не знали, если бы профессор Юрий Дикий не откопал эту рукопись в одном из московских архивов. Что сохранилась — чудо. И что найдена — чудо. И, наконец, исполнена — тоже чудо. С первых же аккордов встрепенёшься: Музыка! Подлинная! Не какая-нибудь вторичная мастеровитая поделка. В музыке человека, много лет учившегося в Вене, — русский дух! Душевная тревога, порывистость, высота устремлений — и невозможность достичь желанной высоты, и упорство... Этический дух, духовная требовательность — обращённая к нам, нынешним. Неизвестно даже, когда писался квартет — в предреволюционные ли годы, когда было уже ясно, к чему всё идёт, или после революции. Но когда слушаешь третью часть квартета, поразительный по красоте вальс, слышишь великую печаль. Это элегия, это оплакивание. Высокое, прекрасное, подлинно духовное — обречено. А в четвёртой части, специально выстроенной в искусной форме рондо, энергетика духа берёт своё...
Уже одного этого очень сильного и серьёзного художественного впечатления было бы достаточно, чтобы оправдать концерт. Но чудеса продолжались. После удивительнейшей прелюдии и фуги соль мажор Феликса Мендельсона, проникновенно исполненной Вероникой Струк, прозвучали две части из квартета № 4 ля мажор Вольфганга Амадея Моцарта. Это был результат поисково-творческой работы: оказывается, варианты этой музыки были написаны Моцартом и в сопровождении кларнета, и в сопровождении фортепиано. И вот и фортепиано, и кларнет — всё в органе Вероники Струк, а струнный квартет играл свою партию. И эффект получился поразительный! Мелодию этого аллегро я знаю наизусть, но это звучало так, как будто мы, сидевшие внизу, слушали музыку, доносившуюся с небес, абсолютную в своей величественной красоте и совершенстве. У Пушкина в «Моцарте и Сальери» говорится: «он несколько занёс нам песен райских». И вот мы впрямь слышим музыку, доносящуюся будто бы из рая.
А потом прозвучал фрагмент музыки Оливье Мессиана, французского органиста, сочинённой им в лагере военнопленных и исполнявшейся там же — тем составом инструментов, который был в наличии. «Хвала Иисусу в вечности» — так называется фрагмент квартета «На конец времён». Звучит виолончель Сергея Шольца, а вместо фортепиано — орган Вероники Струк. И опять эффект поразительный. Вряд ли достижимый, если бы звучало фортепиано. Кажется, что трепещет, колеблется непроглядная тьма, и на фоне этой тьмы — тема света в голосе виолончели. Какое упорство в стремлении к свету! В финале и тембр органа высветляется, орган и виолончель звучат в тихом согласии, свет — не яркий, солнечный, но сумеречный — всё же побеждает.
В финале концерта звучал орган — токката из «Готической сюиты» ещё одного француза — Л. Боэльмана, и «Я взываю к Тебе» из «маленькой органной книжечки» Иоганна Себастьяна Баха. Где были мы, обыденные, пришедшие с улицы? Возникало новое, иное, подлинно духовное качество наших чувств.
...Обыкновенный концерт? Нет, необыкновенный. Чувствовалось, с каким тщанием его готовили, сколько любовного совместного труда в него вложено. Но главное — усилия были не напрасны, всё получилось и, вероятно, даже сверх ожиданий самих исполнителей. Они играли вместе так, что каждый как бы продемонстрировал высший уровень своих возможностей. Это было художественное событие. И главное, это была действительно духовная музыка — в том высоком смысле слова, когда в каком-то порыве, преисполненная жажды и тревоги душа словно бы рвётся из земной оболочки и, поднявшись куда-то, восторженно восклицает словами гениального Блока (в конце ноября была очередная круглая дата со дня его рождения — кто заметил и отметил?): «Всё музыка и свет...»!
Илья Рейдерман