|
|
   |
Выставка одесской скульптуры, организованная скульптурной секцией областной организации НСХУ, недавно открылась в выставочном салоне Союза художников (ул. Торговая, 2). Она стала проектом, как бы подводящим итог деятельности этой организации за прошедший год.
Выставки и скульптуры — явление не частое в нашем городе. Из последних вспоминается разве что наиболее крупная в 2008 году в Музее западного и восточного искусства по случаю 70-летия творческой организации. И на этот раз скульптурная пластика выгодно дополнена графикой, как штудиями натуры, так и работами, имеющими вполне самостоятельное значение. Преимущественно, это станковая, в отдельных случаях — декоративная скульптура.
Первое впечатление от выставки — обилие скульптуры «малых форм», создающих определенную дробность экспозиции в целом. Выставка несет печать некоей корпоративности, но вместе с тем дает представление о творческих почерках и стилистических предпочтениях одесситов в этом виде творчества. Тут представлены работы как совсем новые, так и двадцати-тридцатилетней давности. Впрочем, это вполне объяснимое обстоятельство не умаляет ее эстетического значения. Общий профессиональный уровень представленных работ высокий, есть и приятные открытия. Впрочем, для зрителей, имеющих смутное представление об одесской скульптуре, такая выставка может стать сплошным открытием.
Прежде всего, хочется отметить активность молодежи. Например, у воспитанника Киевской академии Павла Шестопалова, несмотря на небольшие размеры работ, обобщения формы создают впечатление монументальности. В своем творчестве Павел иррационален, его образы метафизичны, аккумулируют сложные состояния и понятия символического толка («Падший ангел», «Сновидения», «Одиночка» и др.). Недостаток его работ — привязанность исключительно к их фронтальному восприятию. Плодотворно работает и один из организаторов этой выставки Александр Коваль. Его, преимущественно женские, скульптурные образы интимны, согреты душевной теплотой. Камерная скульптура Коваля характеризуется повышенным вниманием к тонким пластическим перетеканиям формы. В отличие от младшего коллеги, некоторые его работы, напротив, выгодно отличает круговая обзорность. Целиком в духе постмодернизма, у Александра, больше чувствуется влияние французов (Роден, Майоль). А у другого участника вернисажа Серафима Чаркина-младшего — сильнее, по моему мнению, итальянские, диапазоном от Челлини до Манцу, что подтверждают его такие работы, как «Нега» и особенно «Утро». Упомянутые выше произведения мастерски исполнены, пластически выразительны, а в отношении С. Чаркина — не лишены доли качественного «салона». Еще один участник — Игорь Ивченко, который раньше выступал как самодеятельный мастер. Обращаясь к национальной тематике в своих деревянных изделиях, Ивченко достаточно маньеристичен. Как прекрасный ремесленник, он отдает предпочтение формальной стороне творчества, хотя его работы и не лишены внешней экспрессивной выразительности («Иван Серко», «Ревность»).
Из группы «Мамай», представленной на выставке, прежде всего, хочется выделить скульптурные опыты Валерия Басанца, воспринимающего форму как обобщенно-сферические биоконструкции. Несмотря на условность, они полны живого дыхания. Представление о модернистических подходах в скульптуре с их смелой деформацией, утрированием формы или же абстрагированием и даже синтезом искусств, кроме Валерия Басанца, дают уже достаточно хорошо известные работы Юрия Зильберберга, Виктора Маринюка и Сергея Савченко. Интересны гротескные, с долей иронии, но несколько претенциозные работы Игоря Фрундина — «Голая правда», «Революция» (2010). Они вызывают ассоциации с африканской скульптурой.
Отдельной группой можно выделить работы мифологического толка с их погруженностью либо в славянскую архаику или греко-римскую античность эпического и лирического планов — «Эхо» Татьяны Кравец, «Похороны князя» Клима Степанова, «Хранитель» Олега Новаева, «Двое» Ольги Новаевой, «Троянский конь» Александра Токарева, «Персей и Андромеда» Никиты Румянцева. Через мифологические образы с определенной долей эстетства они передают мироощущение современного человека.
Как-то особняком в общем ряду воспринимаются импрессионистические, эмоционально схваченные гипсовые портретные этюды Ларисы Кондрашовой («Старый актер», «Мой друг поэт»), и реалистические, хорошо сделанные бронзовые скульптуры представителя старшего поколения Евгения Чумака. Презентовавшие свои работы скульпторы работают с разными материалами — преобладают бронза, дерево, гипс и мрамор, а также есть и менее используемые, например, пенобетон или такие экзотические материалы, как гранит и мрамор-габбро, создающие на поверхности декоративно-живописные эффекты, например у П. Шестопалова.
Чтобы представление о современных тенденциях и творческих почерках в одесской скульптуре было почти исчерпывающим, на выставке не хватает нескольких известных фигурантов — М. Ревы, А. Князика, А. Копьева, А. Гегамяна.
Выставка заставляет задуматься над некоторыми смежными проблемами, например, необходимостью синхронизации выставочной деятельности в этом виде творчества с другими культурными центрами хотя бы Украины, преодолением определенной замкнутости и провинциальности одесситов. Этому способствовали бы как показ наиболее интересных, например, киевских скульптурных проектов в Одессе, в том числе и зарубежных (например, по линии «PinchukArtCentre — Арт-центр А. Коробчинского), так и одесских в других городах. К сожалению, до этого времени, насколько известно, отсутствует и полномасштабное исследование об одесской скульптуре.
Владимир Кудлач