|
|
   |
Картины Алексея Малика можно определить как поэзию в цвете: их тематика раскрыта посредством метафор, в них явственно тяготение к мифологии, склонность к гротеску, а живописное решение картин взволнованно-эмоционально. Персональная экспозиция Алексея Малика открыта в Музее западного и восточного искусства 21 января.
На счету художника более 20 персональных и полторы сотни общих выставок, а также дюжина международных экспедиций-пленэров. Член НСХУ и педагог одесского «худ-графа», Алексей Малик в свое время органично вписался в щедрую палитру дарований Одессы, представляя весьма отличную от одесской (южно-русской) школу. А именно — выучку в Харьковском художественном училище, а затем в Харьковском художественно-промышленном институте, где во главу угла ставили не темперамент живописца, а рациональное мышление рисовальщика.
Природа в ее многообразных формах и состояниях не выступает в картинах А. Малика ни верховным наставником, ни объектом творческого отражения. Впечатления внешней жизни, причем не натурные, а сюжетные, служат лишь отправными точками для фантастических построений. Живописные «интроверсии» А.Малика живут на пограничье разных искусств. В них сильна литературная составляющая — с той оговоркой, что напрашивающийся к картинам словесный комментарий предполагает и неоднозначность смысла, и вариативность излагаемой «истории». Каждая картина — остановленное мгновение некоего театрального действа, разыгрываемого красками на холсте. Причем краски эти очень красиво «срежиссированы» — сгармонированы.
...«Победитель», картина 2010 года. Бычара с кольцом в носу, с философически-созерцательной мордой, строение которой очень сближено с чертами человечьего лица, наступил передними копытами (пятипалыми!) на живот поверженной дамы, которая одной рукой набрасывает на шею быка венок из роз, в другой — протягивает быку багровое сердце. На голове женщины почему-то карнавальная шапочка с заячьими ушами, а на спине быка примостилась чайка. Ну, да: «Похищение Европы»? Только вот «чья победа, кто побежден»?.. Может, это — победа над изнеженной культурной Европой славянского дикого начала? К обоюдному плодотворному удовольствию?.. И, прогностически, прям-таки вот теперь, судя по заячьим ушам, — в нынешний «год Кролика»? Картина и забавна, и красива.
Колорит в большинстве композиций Алексея Малика тяготеет к «кавказской» колористической гамме М. Врубеля и столь же напряжен, торжествен и пафосен. Доминируют гранатово-багряные тона в золотистом свечении.
Пластический театр, остановленные фрагменты пантомимы — таков, сплошь и рядом, характер композиций А.Малика, и не случайно эксплуатируется мотив цирка: например, нарядная, как детский новогодний утренник, «Лола-наездница». Не случайны и вполне лубочные по стилю костюмно-исторические реплики: «Казацкая баллада». А есть и прямые отсылы в «потерянный рай» детства: «Девочка с лошадкой», «По секрету», «Сачок». К сему примыкает жанр утопии, осмысленной ностальгически-иронически: бабка с клюкой и крестом на шее благословляет волка и козу (картина без названия).
Многие композиции почти беспредметны — намеченные в них сочетания силуэтов рассчитаны на чисто ассоциативное восприятие. Например, «Выбор крыльев» и «Ангел над акведуком». Означенный «ангел» выглядит ослепительным направленным лучом, вроде прожекторного, и, по-моему, художник зря пририсовал ему рудиментарные крылышки, не понадеявшись на наше воображение...
А.Малик очень эффектно использует в картинах черную краску — то в виде беглого оконтуривания, то как пятно с размытыми краями. Чернота придает картинам А.Малика эффект витражности, глубину свечения. Как витражный эскиз выглядит узкая вертикальная композиция «Человек и деньги», красивая и... коварная. Витраж — по сути церковное искусство. И, если вообразить, что человечество докатится когда-нибудь до того, чтобы воздвигнуть храм врагу рода человеческого (чье же орудие порабощения — деньги, как не его?!), то этот выставочный витраж будет в таком храме в самый раз. Антивитраж в антихраме. Конечно, в этой композиции Алексея Малика превалирует публицистическая сатира, а не декоративный элемент...
На выставке представлено много работ, и, если в чем можно упрекнуть их автора, то в нестрогости отбора, — есть композиции, прямо скажем, проходные, писанные «ради пятна», как мрачноватая «Игра в четыре руки», занявшая центральное место на торцевой стене. Разумеется, как художник Алексей Малик имеет право искать себя и в нефигуративных композициях, но его сильная сторона, его «конек» — все-таки метафора и гротеск.
...А самая, на мой взгляд, мощная работа на этой выставке притулилась в проходе между залами, но именно она надолго приковывает взгляд, вызывая в вас ощущение сродни тому, какое, как болтают (а кто — проверил и подтвердил?), возникает в миг, когда тонешь: вся жизнь во мгновение проходит перед глазами. И, может, не только персональная жизнь, но и всечеловеческая. Я говорю о картине «Благословенный мир», на которой, на сверхкрупном плане, человек зажег спичку и, подняв на уровень глаз, глядит на огонь. От цельности, монументальности пластического решения, от красоты строгой цветовой гаммы, от неисчерпаемой емкости запечатленной ситуации прямо-таки дух захватывает. Картина-инсайт: мгновенно и во всей полноте схваченная и запечатленная истина о мире...
Не зря насчет представленных картин на вернисаже слышалось много реплик профессионалов именно про то, «какова тема и как решена»Срифмованные краски
Картины Алексея Малика можно определить как поэзию в цвете: их тематика раскрыта посредством метафор, в них явственно тяготение к мифологии, склонность к гротеску, а живописное решение картин взволнованно-эмоционально. Персональная экспозиция Алексея Малика открыта в Музее западного и восточного искусства 21 января.
На счету художника более 20 персональных и полторы сотни общих выставок, а также дюжина международных экспедиций-пленэров. Член НСХУ и педагог одесского «худ-графа», Алексей Малик в свое время органично вписался в щедрую палитру дарований Одессы, представляя весьма отличную от одесской (южно-русской) школу. А именно — выучку в Харьковском художественном училище, а затем в Харьковском художественно-промышленном институте, где во главу угла ставили не темперамент живописца, а рациональное мышление рисовальщика.
Природа в ее многообразных формах и состояниях не выступает в картинах А. Малика ни верховным наставником, ни объектом творческого отражения. Впечатления внешней жизни, причем не натурные, а сюжетные, служат лишь отправными точками для фантастических построений. Живописные «интроверсии» А.Малика живут на пограничье разных искусств. В них сильна литературная составляющая — с той оговоркой, что напрашивающийся к картинам словесный комментарий предполагает и неоднозначность смысла, и вариативность излагаемой «истории». Каждая картина — остановленное мгновение некоего театрального действа, разыгрываемого красками на холсте. Причем краски эти очень красиво «срежиссированы» — сгармонированы.
...«Победитель», картина 2010 года. Бычара с кольцом в носу, с философически-созерцательной мордой, строение которой очень сближено с чертами человечьего лица, наступил передними копытами (пятипалыми!) на живот поверженной дамы, которая одной рукой набрасывает на шею быка венок из роз, в другой — протягивает быку багровое сердце. На голове женщины почему-то карнавальная шапочка с заячьими ушами, а на спине быка примостилась чайка. Ну, да: «Похищение Европы»? Только вот «чья победа, кто побежден»?.. Может, это — победа над изнеженной культурной Европой славянского дикого начала? К обоюдному плодотворному удовольствию?.. И, прогностически, прям-таки вот теперь, судя по заячьим ушам, — в нынешний «год Кролика»? Картина и забавна, и красива.
Колорит в большинстве композиций Алексея Малика тяготеет к «кавказской» колористической гамме М. Врубеля и столь же напряжен, торжествен и пафосен. Доминируют гранатово-багряные тона в золотистом свечении.
Пластический театр, остановленные фрагменты пантомимы — таков, сплошь и рядом, характер композиций А.Малика, и не случайно эксплуатируется мотив цирка: например, нарядная, как детский новогодний утренник, «Лола-наездница». Не случайны и вполне лубочные по стилю костюмно-исторические реплики: «Казацкая баллада». А есть и прямые отсылы в «потерянный рай» детства: «Девочка с лошадкой», «По секрету», «Сачок». К сему примыкает жанр утопии, осмысленной ностальгически-иронически: бабка с клюкой и крестом на шее благословляет волка и козу (картина без названия).
Многие композиции почти беспредметны — намеченные в них сочетания силуэтов рассчитаны на чисто ассоциативное восприятие. Например, «Выбор крыльев» и «Ангел над акведуком». Означенный «ангел» выглядит ослепительным направленным лучом, вроде прожекторного, и, по-моему, художник зря пририсовал ему рудиментарные крылышки, не понадеявшись на наше воображение...
А.Малик очень эффектно использует в картинах черную краску — то в виде беглого оконтуривания, то как пятно с размытыми краями. Чернота придает картинам А.Малика эффект витражности, глубину свечения. Как витражный эскиз выглядит узкая вертикальная композиция «Человек и деньги», красивая и... коварная. Витраж — по сути церковное искусство. И, если вообразить, что человечество докатится когда-нибудь до того, чтобы воздвигнуть храм врагу рода человеческого (чье же орудие порабощения — деньги, как не его?!), то этот выставочный витраж будет в таком храме в самый раз. Антивитраж в антихраме. Конечно, в этой композиции Алексея Малика превалирует публицистическая сатира, а не декоративный элемент...
На выставке представлено много работ, и, если в чем можно упрекнуть их автора, то в нестрогости отбора, — есть композиции, прямо скажем, проходные, писанные «ради пятна», как мрачноватая «Игра в четыре руки», занявшая центральное место на торцевой стене. Разумеется, как художник Алексей Малик имеет право искать себя и в нефигуративных композициях, но его сильная сторона, его «конек» — все-таки метафора и гротеск.
...А самая, на мой взгляд, мощная работа на этой выставке притулилась в проходе между залами, но именно она надолго приковывает взгляд, вызывая в вас ощущение сродни тому, какое, как болтают (а кто — проверил и подтвердил?), возникает в миг, когда тонешь: вся жизнь во мгновение проходит перед глазами. И, может, не только персональная жизнь, но и всечеловеческая. Я говорю о картине «Благословенный мир», на которой, на сверхкрупном плане, человек зажег спичку и, подняв на уровень глаз, глядит на огонь. От цельности, монументальности пластического решения, от красоты строгой цветовой гаммы, от неисчерпаемой емкости запечатленной ситуации прямо-таки дух захватывает. Картина-инсайт: мгновенно и во всей полноте схваченная и запечатленная истина о мире...
Не зря насчет представленных картин на вернисаже слышалось много реплик профессионалов именно про то, «какова тема и как решена».
Тина Арсеньева. Фото Олега Владимирского