|
|
   |
Персональная выставка члена НСХУ, выпускницы одесской «Грековки» Юлии Гурьевой (г. Николаев) открыта в Музее западного и восточного искусства с 11 февраля. Экспозиция названа «Персонажи».
Работы этой художницы уже приобретены художественным музеем имени В. Верещагина в Николаеве. Предложенное вниманию одесситов собрание картин — своего рода маленький театрик, стилизованная арлекинада. Отсюда и манера живописи — подчеркнуто декоративная. Масляная живопись Юлии Гурьевой фактурой и цветовой гаммой имитирует то витраж, то батик, то гобелен. Нежные тона, текучие линии либо, напротив, звонкий локальный цвет, резкие линейные членения.
Десяток работ, датированных 2010—2011 годами, в которые входят полотна «Разговор», «Ангел мой», «Арлекин и Коломбина» и др., составляют серию «венецианского карнавала» — даже их композиция представляет собой портрет в проеме венецианского окна. Правда, по характеру персонажей это уже не разгульная народная Венеция, а отзвук ее — стилизованный и чуточку декадентский отголосок в другой культуре: это, скорее, утонченный Версаль XVIII века, придворный маскарад. Фигурки Арлекинов и Коломбин галантны и мило жеманны, словно надушенная любовная записочка. Все здесь «понарошку» и все проникнуто ностальгией. Это экскурсия сквозь пласты интерпретаций итальянской карнавальной культуры — от русских К. Сомова и А. Блока в истоке ХХ века до народно-площадной балаганной культуры cредневековья, породившей комедию дель арте...
Экспозиция носит настолько подчеркнуто театральный характер, что картины сложно назвать живописью в собственном смысле слова: это — чисто декоративное искусство, предназначенное для украшения интерьера и вполне приспособляемое для сцены. Нелишне упомянуть, что в 2004 году Ю. Гурьева окончила Николаевский филиал Киевского национального университета культуры и искусств по специальности «изобразительное и декоративно-прикладное искусство». «Интересуется гобеленом и витражами», — отмечено на ее личном сайте, и эти полученные уже пост-фактум сведения весомо подкрепляют непосредственное впечатление от выставки.
Не зря случился у Юлии Гурьевой триптих «Персонажи», давший, что симптоматично, название всей выставке. Три узкие, вытянутые по вертикали картины все той же арлекинады — типичные костюмные эскизы. И если художница не сотрудничает с театром (в ее пресс-релизах таких сведений не имеется), то работы ее означают, что в наше время появилось немало живописцев, которых уже не устраивает их природная «зеркальная» функция. Им хочется не отражать природу в своих произведениях и даже не интерпретировать ее — их увлекает возможность интерпретации событий посредством пластической метафоры. Событие же сплошь и рядом — не внешнее, а принадлежащее области человеческого сознания, чувства и, особенно, исторической памяти. «Параллельные миры», сконструированные живописцами-драматургами, подобными Юлии Гурьевой, нынче достаточно часты в арт-галереях.
О том же — серия «Примерим». Да, все это — «примерка»: чужого костюма, чужого чувства, иного образа; но «примерка» с переживанием, с вхождением в образ, с помещением себя в предлагаемые обстоятельства. Одним словом — театр.
Литературна по своей сути еще одна серия картин Ю. Гурьевой — уже не «дель арте», а в своем роде мифологическая: «Похищение Европы», «По течению», «Девушка-красавица», «Ветреный день». В мягкости и певучести силуэтов — недосказанность, восполнить которую тут же помогают многочисленные культурные аллюзии. В целом серия отмечена неуловимым налетом готики — не по внешней манере, а по заявленному в ней мироощущению. И хотя по изобразительной манере эти картины вполне самостоятельны и не носят черт стилизации, на память тут придет много чего «из культуры», от миниатюр братьев Лимбургов до песенок из «Кармина Бурана». Как витраж поданы пейзажи «Закат» и «Бухта», а «Город», материализованный в золотом ореоле, возник из легенд и сказок средневековой Европы. Перед нами воспринятые и запечатленные затем художницей в изобразительных метафорах культурные мифологемы эпох — авторское «слово по поводу».
Даже цветочные натюрморты Юлии Гурьевой драматизированны. Это и не натюрморты, а передача, посредством «объекта», некоего психологического состояния, театр природы. Меркнет золотой свет заката в отцветающих гортензиях, сгустился предгрозовой мрак в ирисах. Цветы же — полновесны, насыщены энергией и изображены не в букете, а на корню.
Собрание произведений, представленное Юлией Гурьевой в ОМЗВИ, достаточно определенно заявлено как тематическое и, думается, это лишь аспект творчества художницы, на участие которой в одесских выставках, во всем ее стилевом и техническом разнообразии, будем надеяться.
Тина Арсеньева