|
|
   |
В Одесском национальном академическом театре оперы и балета 22 сентября — юбилейный спектакль. Исполнилось 190 лет со времени первой постановки в Одессе прославленной комической оперы Джоаккино Россини «Севильский цирюльник». Как удалось узнать из периодики 20-х годов XIX века, из мемуарных свидетельств, произошло это событие 31 августа 1821 года, в период расцвета итальянской антрепризы в Одессе. Можно также предположить, что к постановке «Севильского цирюльника» были причастны знаменитый антрепренер Буанаволио и блиставшие в тот период примадонны — Аделина Арриги и Анжелика Каталани.
Фигаро — тут. Он так долго был «там», что даже возникло подозрение в расторопности и вездесущести знаменитого цирюльника из Севильи. Одиннадцать лет не сообщал он со сцены Одесской оперы, что необходим всем и каждому, и юная Розина не выводила тоненьким голоском, как ни перед кем не оробеет и все будет так, как хочет она. Нравилось, наверное, испанскому парикмахеру, сочиненному французом, выпевать итальянские фиоритуры среди позолоты, бархата и хрусталя красивейшего из театральных зданий мира. Но здание стало рушиться, и Фигаро в Одесском оперном театре умолк. Да, худые времена были для Одессы, когда Фигаро был где-то, на других площадках, но не здесь. Хотя и не сходил с репертуара. К счастью, годы молчания миновали.
Чтобы согнать со сцены неугомонного брадобрея, необходимы были воистину катастрофические основания. Ведь этот далеко не призрак, а чуть ли не символ оперы обосновался в «жемчужине у моря» давным-давно. Не многие могут похвастать столь долгим пребыванием своей фамилии в городе. Впервые опера Россини «Севильский цирюльник» прозвучала на сцене Одесского городского театра, не нынешнего оперного, а того, первого, построенного Тома де Томоном в 1821 году.
Вообразите, еще Михаил Семенович Воронцов не стал губернатором Новороссийского края и не доехал до Одессы, еще Александр Сергеевич Пушкин только-только отправился в южную ссылку, а Фигаро — уже был тут как тут. «Там упоительный Россини, Европы баловень — Орфей», — эти строки из «Одесской главы» «Евгения Онегина» напишутся гораздо поздней, в 1830-м, когда Александр Сергеевич будет завершать свой бессмертный роман в стихах. Зато (а к «Одесской главе Онегина» можно смело относиться как к справочнику) они станут вечным и общедоступным подтверждением репертуара одесского театра 1820-х.
Хотя... в них не сказано, что премьера оперы «Севильский цирюльник» в Российской империи состоялась именно в Одессе. Ну, это Пушкин как-то упустил. Тем не менее, впервые опера Россини зазвучала для России именно здесь.
Кого можно было этим удивить двести десять лет тому назад?! Одесса, и только Одесса была первым пунктом следования итальянских трупп, приезжавших на «ловлю счастья» и полновесных золотых русских рублей в северную империю. Одесситы снимали сливки. Одесские зрители и слушатели снимали пробу. Недаром века просуществовало мнение, что, если труппа в Одессе провалилась, то не будет ей успеха ни в Петербурге, ни в Москве, ни даже в глубоко провинциальных Киеве, Курске или Самаре.
Право первого прослушивания, как право первой ночи из другой оперы на сюжет пьесы Бомарше, делало из одесситов сюзеренов музыки. Право обязывает. Согласно этому утверждению одесситы стремились быть законодателями хорошего вкуса, который им прививали итальянцы. Вот откуда слава требовательнейших театралов, от которой сегодня остались только память, только шлейф, только отблеск. Где мы сегодня увидим каменщиков-строителей, распевающих арии из итальянских опер, как это происходило при строительстве нынешнего театра?
Но наконец-то Фигаро тут! На глазах современников происходит чудо, еще недавно казавшееся невозможным, — возрождение театра, возрождение оперы, возрождение музыки. «Упоительный Россини» снова вступил в свои владения. Сто девяносто лет прошло со времени премьеры в Одессе, двести пятнадцать — со времени написания оперы, но Александр Сергеевич как в воду глядел: «Не внемля критике суровой, он вечно тот же, вечно новый. Он звуки льет — они кипят, они текут, они горят, как поцелуи молодые, все в неге, в пламени любви...».
«Вечно тот же и вечно новый» Джоаккино Россини, опера «Севильский цирюльник», отмечает 190-й год своего пребывания на одесской сцене, подтверждая, что эпитеты, производимые от слова «вечность», — не пустой комплимент. Да, сто девяносто — ничто по сравнению с бездонной вечностью, но для человеческой жизни, для жизни пьесы, для жизни оперы — согласитесь, приличный срок. Сколько воды утекло, сколько блистательных премьер, аншлагов, имен композиторов, либреттистов, драматургов кануло в Лету за эти сто девяносто лет! Сколько амбиций, восторгов, завистливых взглядов, обмороков! Сколько верхних «до» и нижних «ля»! Сколько бенефисов, сердечных припадков, экзальтированных вздохов, слез! Сколько бессонных ночей над текстами и партитурами! Все прошло и рассеялось, как дым. А этот все поет свою арию, как ни в чем не бывало: «Фигаро — тут, Фигаро там»!
Пьер Карон Бомарше сочинял «Севильского цирюльника» в перерывах между тяжбами, судебными процессами и тайными международными переговорами в 1665-м. Джоаккино Россини написал музыку оперы за две недели в 1816-м. Пьеса выдержала сто представлений подряд после премьеры. Опера в день премьеры была освистана, со второго представления шла с аншлагами. Случилось то, что эти двое, драматург и композитор, сумели создать удивительное произведение, чарующее времена и народы. Напрасно гадать, напрасно искать разгадку в сухих доводах разума — они объяснят все, но стоит времени накрениться в иную сторону — они разлетаются сухими листьями. Лучше признаться, что нам дано в дар искусство с его неразрешимыми загадками, с его неразгаданными тайнами, которые добавляют смысла в нашу жизнь. Иначе бы так волнующе не звучало: «Фигаро тут!». Фигаро тут уже сто девяносто лет. Тут, на одесской сцене, на сцене Одесского театра оперы и балета.
Елена Каракина