|
|
   |
Одессита Юрия Плиса вряд ли нужно представлять в его городе: здесь его тихая, камерная живопись у многих в фаворе, вот и персональная экспозиция, открытая им в конце прошлой недели в ОМЗВИ, составлена из работ, находящихся в частных коллекциях.
Его произведения попали уже и в музейные коллекции: в московскую Третьяковку, в галерею «Русь» (г. Хельсинки, Финляндия), в музей «Нордико» (г. Линц, Австрия).
Картины Юрия Плиса, а это преимущественно пейзажные мотивы, очень неброски и очень доверительны. Не восклицают — шепчут, бормочут, лепечут, намекают, завлекают. Его пейзажи недосказаны и таинственны. И, как повелось это в искусстве последних двух десятилетий, принципиально фрагментарны. Какая-нибудь дверь какого-нибудь парадного. Или вход под какую-то арку в какой-то двор. Так видят мир дети до пяти лет: фрагментом, но фрагментом огромных размеров, — это как надо задрать голову и запрокинуться, чтобы увидеть козырек парадного, верх заборной решетки? И какая решетка замысловатая. А там, за ними, над ними — что? Какой-то голос: кто-то тебя окликает. Так, во всяком случае, сама я помню: когда мне было два с половиной года.
А цветовая гамма у Плиса, ну, совсем не «южнорусская», совсем северная (он и сам признался, что любит живопись голландцев). Да, таки нечто от «малых голландцев» есть. Но не жанровые сценки, а просто цвет. Колорит у картин такой, что они выглядят как старые-старые, потемневшие полотна в лавке антиквара. Колорит с налетом музейности.
Правда и то, что Юрий Плис хороший стилизатор (по профессии — художник театра кукол, окончил Одесское театрально-художественное училище в 1981 году). Есть в его пейзажных этюдах игровой момент. Намеренная сумрачность тона, коричнево-серая гамма, свет микширован. Играем во Фландрию!
Меня всегда восхищают его рамы. «Картина без рамы — генерал в бане». У Плиса — более того: он так приспосабливает деревянное обрамление (а это может быть выломанная форточка с облупившейся краской, а может быть ювелирно отшлифованная фактурная деревянная поверхность), что рама не ограничивает, а продолжает и расширяет картину, сама становясь частью пейзажа, само собой разумеющимся природным элементом.
И вот... сумрак, сумрак, солнце в этот мир не заглядывает. Здесь царят туманы, а в туманах — маяки и сирены. Прислушайтесь сами. Низкое серенькое небо, городские дома — словно замшелые валуны. И цветы эти — осенние, и воды эти — студеные, и в воздухе — ожидание снега, обещание. И город этот нам — снится.
Тина Арсеньева