|
|
   |
Во Всемирном клубе одесситов открылась выставка «Обнажённая натура». Двадцать три работы из собрания Евгения Деменка представляют творчество двадцати одесских художников. Эти имена знакомы всем ценителям живописи: Юрий Егоров, Валентин Хрущ, Александр Ройтбурд, Александр Фрейдин, Евгений Рахманин, Давид Беккер, Стас Жалобнюк, Елена Щёкина, Евгений Петров, Андрей Герасимюк, Эдуард Павлов, Владимир Крихацкий, Ольга Котова, Анатолий Асаба, Геннадий Гармидер... Тщательно отобранные и мастерски представленные работы не только дают представление о том, как изображали обнажённую женскую натуру представители нескольких поколений одесских живописцев, но и дарят ощущение теплоты и радости жизни.
«Зачем нужен художник? Поделиться с миром ощущением красоты! — сказал на вернисаже Евгений Деменок. — Здесь представлены мои любимые художники, практически все — одесской школы, от каждого автора по одной работе, причем в творчестве некоторых из них жанр «обнаженки» редок как таковой. Мерилом и эталоном красоты во все времена считалось человеческое тело, красоту воплощала женщина. Надеюсь, выставка порадует ценителей».
Известные журналисты Евгений Голубовский и Феликс Кохрихт, сами давние коллекционеры «южно-русской» живописи во всех ее национальных одесских проявлениях, добавили к речи владельца экспозиции нечто немаловажное: учтите, на картинах и набросках перед вами — одесситки!
Всякое время имело свой идеал красоты, а тут — природный феномен: яркая, броская внешность, обусловленная полиэтническим фактором. Любуйтесь: выставка — собирательный образ одесситки во всей ее анатомической и психофизической красе... нет, ну, конечно же, далеко не во всей, ведь разнообразие типов женской красоты в нашем городе неисчерпаемо.
Ну, а если спроецировать на это обстоятельство субъективный фактор, то есть личность художника и его индивидуальную творческую манеру, то поимеем всякие реприманды. Например, «вечный революционер» Александр Ройтбурд изобразил барышню со спины, оставив на ней пикантные стринги. Как всегда у творцов «ройтбурдовского круга», полотно впечатляет масштабностью: изображение значительно превосходит размерами натуру, — а фактура — напористостью, переходящей в агрессивность: во, густота письма-то! Говорят, это постмодернизм, хотя он, вроде, почил где-то в середине 90-х.
Однако постмодернистской цитатностью порезвились и гораздо более академичные, нежели Ройтбурд, авторы: строгий график Геннадий Гармидер прямиком воспроизвел «Обнаженную маху», уложив модель на пестрое сельское украинское покрывало, — видимо, взыграла театральная суть художника, ведь он обучался сценографии в Киевском ХИ, дипломировал у Даниила Лидера. Игорь Терехов выполнил пластичную зарисовку мягким материалом, усадив модель в позу «Скорби» Ван Гога. Словом, налицо открытый игровой момент.
У Валентина Хруща женский торс изображен со спины: четкое, акцентированно геометрическое, конструирование. Это не она его обаяла, это он, демиург, ее сию минуту ваяет, еще и в детали не вдавшись. Зато замысел его великолепный уже озарил эту «заготовку» переливчатым перламутровым сиянием: нежность будет ее сутью.
Остра экспрессивная динамика в карандашной зарисовке Владимира Стрельникова: надо же, как пленяла заматерелого абстракциониста-мамая... нет, даже не специфическая женская красота, а проявленная в ней живая, ежесекундно изменчивая жизнь.
Стас Жалобнюк, опять же, обратился к штучкам постмодерна, причем в повествовательно-литературном аспекте. На первом плане — роскошно разлегшаяся дива без лица, да еще и глаза скотчем заклеены; на втором — мужская фигура вообще без головы. Любовь зла!
В этом ряду непосредственностью и чувства, и исполнения выделяется ню Давида Беккера: горячая, в буквальном смысле, красавица. Пылающая! Потому что писана открытым ван-гоговским приемом дополнительного контраста: золотыми охрами на синем студеном фоне. Острота силуэта, динамический порыв переданы приемом оконтуривания. Так же по-одесски, по-средиземноморски, чувственна и романтически буйна красавица Григория Палатникова, изображенная черной тушью. А «сидящая», акварельная, в технике гризайль (оттенками одного цвета) у Виктора Хохленко — трепетно целомудренна. А у Анатолия Асабы, в графике вся орнаментированная, отсылает в восточную сказку.
Полуфигура у Евгения Рахманина — полупроявленная греза. А изысканная «лежащая» у Евгения Петрова — тут ум-за-разум сплав культурных влияний, в котором аукаются и Северное Возрождение, и прерафаэлиты, и русский символизм: литературный момент тоже изрядно сказывается. Женская фигура, в ахматовском профиле которой легко узнать нашу талантливую художницу Леру Фокину, не чувственная и не плотская, она — воплощение космического начала, и не Эроса, а Софии, в холодном, брошенном вкось, солнечном луче, и ее условное ложе находится в некоей запредельности.
Интересно увидеть на выставке «обнаженку» в исполнении Юрия Егорова, Светланы Крижевской, других художников одесской выучки, — даже если это вполне ситуативные летучие зарисовки, эти работы поучительны попытками трактовки вечной темы — Вечной Женственности.
Выставка продлится до 21 февраля.
Тина Арсеньева