|
|
   |
Театр музыкальной комедии преподнес нам фантазию на историческую тему «Граф Воронцов» (постановщик — В. Подгородинский, либретто и музыка — В. Ульяновского).
В спектакле поэт едет в Одессу прямо из Петербурга и знакомится с Воронцовыми, нанося им визит. Но на самом деле Александр Сергеевич был сослан в 1820 г. в Кишинев, по дороге позволил себе путешествие в Крым и на Кавказ, а прибыв в место так называемой ссылки, и не думал сидеть неотлучно на месте, выезжал, проведя, например, в мае — июне 1821 г. месяц в Одессе. В начале июля 1823 г. он оказался в нашем городе еще раз; 21 июля сюда прибыл на службу Воронцов, который и объявил Пушкину о переходе последнего под его начало. После того Пушкин конец июля — начало августа провел в Кишиневе и наконец перебрался в Одессу для дальнейшего «отбывания ссылки». Супруга же Воронцова приехала к мужу только 6 сентября. Из Одессы поэт уехал в Михайловское 1 августа 1824 г. Такова последовательность событий.
Возник вопрос и в сцене посещения Воронцова русским, украинцем и евреем. Актеры сыграли отменно, особенно впечатлил Сергей Богаченко в роли «Когана-русского». Но возникло недоумение: губернатор, решая, кто из посетителей будет говорить первым, сказал, что это будет православный, и дал слово русскому. А украинец (малоросс) разве не православный? Кроме того, как это люди, гораздо низшие по положению, сидят, когда его сиятельство стоит?..
Сюрпризом был для меня танец цыган в ресторане под музыку... еврейской песни «Купите папиросы». Сама по себе сцена неплоха, хороши и музыкальные вариации на тему песни; однако эта смесь!..
Автор ввел в свою пьесу шутку (я слышал ее несколько лет назад) о том, что Исаакиевский собор не синагога. Но собор не мог быть тогда известен, ибо строился с 1819 по 1856 годы! Можно допустить, что речь идет о храмах — предшественниках Исаакия, стоявших в разные годы на его месте. Однако, не будучи столь грандиозными, те храмы вряд ли были известны вдалеке от Петербурга...
Есть и неточности, так сказать, языкового плана. Губернатор употребляет слово «секретариат». Это, скорее, влияние нашего времени. Во втором акте все становится на свои места, когда Воронцов называет этот орган «канцелярией». В разговоре с Сабанским (Собаньским) Воронцов употребляет слово «бизнес». В Популярном словаре русского языка Гуськова и Сотина издания 2003 г. указывается, что это слово вошло в русский язык в первой половине ХХ века. А в словаре Даля нет ни этого слова, ни «секретариата» (многие сейчас пользуются электронным словарем ABBYY Linguo — можно проверить). Можно ли встретить «бизнес» в пьесах Островского, где изображается мир купцов и прочих деловых людей? Воронцов, скорее, сказал бы: «коммерция». Да, он вырос в Англии и был англоманом, но английский язык не играл тогда большой международной роли, и более вероятно, что граф изъяснялся бы доступным языком (не обязательно по-русски; в то время для образованных людей таковым был и французский).
Интересуясь (в пьесе В. Ульяновского) поэзией, Воронцов говорит, что Пушкин написал поэму «Цыгане». Не так, знатоки: «Цыганы»! Увлекался ли Михаил Семенович поэтическим словом, мы узнаем из записок Ф. Вигеля: «Как все люди с практическим умом, граф весьма невысоко ценил поэзию; гениальность самого Байрона ему казалась ничтожной, а русский стихотворец в глазах его стоял едва ли выше лапландского». Вигель пишет, что хотел добиться от губернатора отмены распоряжения об отсылке поэта на борьбу с саранчой. Реакция начальника была такова: «Он побледнел, губы его задрожали, и он сказал мне: «Любезный Ф. Ф., если вы хотите, чтобы мы остались в приязненных отношениях, не упоминайте мне никогда об этом мерзавце», — а через полминуты прибавил: «также и о достойном друге его Раевском». Вигель добавляет: «Рассказал он мне: «Вы, кажется, любите Пушкина; не можете ли вы склонить его заняться чем-нибудь путным под руководством вашим?» — «Помилуйте, такие люди умеют быть только что великими поэтами», — отвечал я. «Так на что же они годятся?» — сказал он»...
Пресловутая история с отсылкой Пушкина на борьбу с саранчой. Куда? По пьесе, в Бессарабию. А на деле? «Я поручаю вам отправиться в уезды Херсонский, Елисаветградский (Елисаветград — ныне Кировоград — авт.) и Александрийский (Александрия в настоящее время — райцентр Кировоградской области — авт.)». Так писал Пушкину Воронцов («Дело о саранче» № 76, лл. 98, 98об., 99; Одесский областной архив). Командированный выехал 22 или 23 мая 1824 г.,
25-е и 26-е провел в Сасовке (сегодня это Компанеевский район Кировоградской области) у помещика Льва Добровольского. На поездку в это село обратил внимание пушкиноведов в 1987 г. одесский исследователь Григорий Зленко в своей книге «Берег Пушкина»; в «Одесском журнале» за 1895 г. Г. Зленко нашел воспоминания о Пушкине «По морю и суше». В Сасовке поэт, видимо, отпраздновал свой день рождения (имеется его краткая дневниковая запись: «26 мая, путешествие, венгерское вино») и уже в конце мая возвратился.
Подача А. С. Пушкиным знаменитого стихотворного «отчета» («Саранча летела...») учеными оспаривается. В изданиях сочинений «отчета» не было, в рукописях также. История со стихотворным «отчетом» основывается на рассказе чиновника канцелярии Воронцова, Писаренко, который слышали от него тридцать лет спустя. По всей видимости, это была устная шутка поэта и сказанная отнюдь не Воронцову. В примечании 60 своей работы «Храни меня, мой талисман...» один из крупнейших пушкинистов Т. Г. Цявловская указывает, что стихотворный «отчет» о саранче раньше (видимо, ранее 1974 г.) включался в собрания пушкинских сочинений, но затем его перестали туда включать; не введен он и в «Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина»...
Следует указать также, что, в противоположность представленному нам в спектакле Воронцову, реальный Воронцов обращался к Пушкину на «ты» (свидетельство их современника Н. Лонгинова).
Графиня Воронцова в спектакле дарит Пушкину на прощание перстень, сопровождая это утверждением, что на нем выгравированы слова из суры Корана на языке фарси. Источники же говорят о каббалистических знаках — т.е. еврейскими буквами. Надпись была сокращенной, и только несколько десятилетий спустя было предложено прочтение этой фразы. Утверждалось, что она на древнееврейском языке: «Симха, сын почтенного рабби Иосифа, да будет благословенна его память» (А. С. Пушкин. Под ред. С. А. Венгерова. Т. IV, Спб., 1910, стр. XXIV—XXV, комментарий Н. О. Лернера). Стиль надписи, по мнению некоторых специалистов, указывает на крымско-караимское происхождение перстня. Караимы — тюркский народ, исповедующий свой вариант иудаизма; в начале ХХ века в Одессе, по официальным данным, жили около тысячи караимов.
В 1917 г. перстень пропал. Что касается провозглашенного со сцены комментария, что Пушкин, никогда не расстававшийся с этим перстнем, забыл его, идя на дуэль, и, стало быть, талисман его не уберег, — то это опять некомпетентность. В действительности, на дуэль поэт пошел с перстнем, и снять его с пальца мертвого поэта пришлось Жуковскому («Из записей П. И. Бартенева», стр. 267—268; Бартенев записывал рассказы людей, знавших Пушкина). Цитирую работу Т. Г. Цявловской «Храни меня, мой талисман...»: «Сестра Пушкина рассказывала, что, когда приходило ему письмо с такой же печатью, как на его перстне, он запирался в своей комнате, никуда не выходил, никого не принимал». Отпечаток камня с еврейскими буквами, вправленного в перстень Пушкина, можно видеть в указанной работе Цявловской, опубликованной в 10-м томе альманаха «Прометей» за 1974 г., на стр. 45. Необходимо еще добавить, что стихотворение «Храни меня, мой талисман» относят к периоду, когда Пушкина в Одессе уже не было, — примерно к августу 1824 — 1-й пол. 1825 г.
Маловероятным является употребление Собаньским по отношению к людям склада Пушкина слова «разночинцы»: Пушкин принадлежал к дворянскому сословию.
...Действо в спектакле происходит на фоне колоннады. Но она — как и Воронцовский дворец — была возведена в 1826—1828 гг. По пьесе, Елизавета Ксаверьевна говорит Пушкину о планах строительства дворца «на Приморском бульваре». План устроения бульвара, который тогда назывался Новым, появился в 1822 г. Название же «Приморский» встречается в документах с 1831 г. (известное одесситам наименование «Николаевский бульвар» возникло в 1877 г. в честь главнокомандующего армией Николая Николаевича Старшего, жившего там одно время).
Апофеоз — «Елизаветинская» лестница. У нее были названия Ришельевская, Бульварная, Гигантская, и, наконец, после выхода фильма Сергея Эйзенштейна, она стала незаконно называться Потемкинской. Есть ли у создателей спектакля данные, что лестница изначально именовалась в честь Елизаветы Ксаверьевны?..
А отчего это граф, да с другим дворянином, пьет алкоголь из стаканов? Поневоле вспоминается эпизод из «Короля скрипачей» (спектакль по оперетте Кальмана «Цыган-премьер»), когда граф Эстрагон велит слуге принести бокалы, а тот с извинениями приносит стаканы, на что плут Кадо замечает: «И бокалов нет — пустой дом!».
Городовой Дуля в спектакле говорит, что граф получил орден Святого Георгия за сражение за Крым. Крым был присоединен к России в 1783 г. Потемкиным. А Воронцов родился в 1782 г. Ближайшие битвы за Крым после этого произошли в Крымскую войну 1853—1856 гг. Не путаница ли тут с битвой за Краон, французский город, в которой и участвовал Воронцов?
Участвовала ли Е. К. Воронцова в учреждении института благородных девиц? В доступных мне источниках указаны другие учреждения. Само же здание этого заведения, в котором располагается теперь Институт инженеров морского флота (Водный институт) было возведено по проекту и под руководством Боффо, создателя Бульварной (Потемкинской) лестницы.
...В стихотворении Леонида Гроссмана есть фраза «и блеском гениальной клеветы»: имеется в виду позиция Пушкина по отношению к Сальери. Эксплуатировать имена следует осторожно, даже и гениям.
Скажу об актерах. Как всегда, хорош Владимир Фролов (Воронцов). Другие актеры выглядят неплохо, но у Ольги Оганезовой (Воронцова) и Николая Завгороднего (Собаньский) роли, на мой взгляд, неяркие.
Если подход таков, что, дескать, вещь публике нравится и приносит деньги, этого и достаточно, то это весьма грустно. Как пел директор театра в водевиле «Лев Гурыч Синичкин»: «Для вас кумир Вильям Шекспир, а для меня кассир». Публику все-таки надо воспитывать...
Аркадий Гринь