|
|
   |
Киноработы, отобранные для фестивальных рубрик, а не только на конкурсы («гала-премьеры», и «фестиваль фестивалей», и «специальные показы», и «особые события», не говоря уже о ретроспективах), — это всегда панорама. По крайности, широкий срез. Одесситы, равно как и гости из других городов, благодарны организаторам ОМКФ: мы получаем представление о тенденциях в мировом кино. И вновь актуален спор о том, что же такое кино: высокое искусство, призванное ставить «вечные вопросы», или аттракцион, пусть даже интеллектуальный.
Мастерство кинорежиссеров «средней руки» дало рывок, профессионализм демонстрируется высочайший, многие фильмы по уровню исполнения могли бы быть отнесены к разряду «элитарных», они же «киноклубные», они же «артхаус»... если бы подчас не закрадывалась мыслишка: снято классно, но ради чего? Пощекотать нервы? Польстить, дав зрителю почувствовать себя эстетом? Не всегда это означает заведомую халтуру ремесленника, поднаторевшего в усвоении внешних приемов «элитарного» кинематографа. Просто время сейчас такое (простите трюизм): исчерпанность темы и жанра ощущается во всем и вся. Почти невозможно сказать что-либо принципиально новое, в тематике ли, в технических ли приемах. Блажен тот, кому достало интуиции развернуть в новом ракурсе старое. Впечатление от шести наших фестивалей такое: красноречию кино научилось — было бы еще ЧТО сказать!..
Фильм церемонии открытия: чистейшей воды интеллектуальная забава. Сдобрен ядреным черным юмором. Отлично выдержан ритмически: ни на мгновение не расслабляешься, сплошной саспенс. Это лента Квентина Дюпье «Реальность». Ее коллизии складываются, очевидно, в воображении киношника, снимающего (или мечтающего снять) фильм своей жизни, — собственно, в сюжете задействованы двое киношников, один по ходу снимает, другой мечтает. Отношения между персонажами обозначены по Даниилу Хармсу: «Они едут и не знают, какая между ними связь, и не узнают этого до самой смерти». Но кое-какие связи прослеживаются даже на поверхности: например, что автор «Реальности», несомненно, смотрел «Малхолланд драйв» — апофеоз интроспекции, по сей день непревзойденный, как по мне, эксперимент по проникновению к человеку под черепную коробку, с визуализацией обнаруженного. Есть Достоевский, и есть Хармс, каждый занимает свою нишу... а табель о рангах в нашу толерантную эпоху своя у каждого потребителя «культурных ценностей».
В ту же категорию вписывается конкурсный фильм «Н» («Елена») режиссеров Рании Аттие и Даниэля Гарсиа. Пресловутый саспенс — отменный. Кадры изысканны до умопомрачения. Актрисы, пожилая и молодая «Елены», отмечены поистине спиритуалистической красотой. Молодая беременна. Пожилая несет в себе синдром нереализованного материнства: всерьез играет с пупсом-младенцем, — вспоминается озорная и мистичная новелла Г. Уэллса, ее «крикливый младенец, совсем как живой», — причем дама в своем чудачестве не одинока, а входит в «клуб по интересам». В американском городке Троя, в котором живут обе Елены, не подозревающие, «какая между ними связь», начинается чертовщина: то ли метеорит упал, то ли виной всему каменная женская голова, обнаруженная в реке и невесть как держащаяся на плаву, исполненная в античном стиле, но с истинно американской гигантоманией, — начинают «глючить» и бытовые, и научные приборы, и люди. Люди впадают в транс и исчезают. УЗИ показывает пустоту во вздувшемся животике молодой фотографини-авангардистки Елены. Пропадает, но случайно находится супруг пожилой Елены, в поисках оставившей игрушку ради живого человека. А молодая Елена забредает в аномальную зону и, единственная из всех жертв аномалии, умирает.
Отчего да почему? Сами ли мы приуготовляем свою судьбу, моделируя реальность жестокими эскападами в искусстве, как это делают Елена-молодая и ее муж? Провоцируем ли судьбу предъявить нам иерархию ценностей, как к этому подводит жизнь Елену-старшую? Почему этот выживает, а тот — погибает? «Нас всех подстерегает случай»... и все мы смертны... Спасибо, «Меланхолию» Триера мы смотрели. И «Блоу-ап» Антониони тоже, — сознаюсь, мне последний кажется ныне смешноватым своей «экзистенциальной» претенциозностью.
...Конкурсная (в двух номинациях) «Песнь песней» Евы Нейман меня огорчила. От этого выспренне-пафосного зрелища, с его изысканными декорациями, продуманными композициями живописного кадра и декламациями, я почувствовала такую усталость, словно два часа таскала мешки с цементом. А чего вы хотели от старого ворчуна-киноклубника? На языке вертелось: «Друг Аркадий, не говори красиво... и не цитируй Тарковского ни к селу, ни к местечку». Ложная ведь многозначительность. Красивые кадры... это, что ли, после «Мольбы» и «Цвета граната», про которые быстро стало понятно: красиво, но для кино — тупиковая ветвь. Эксклюзив в себе. Доказательства? Да не получили развития эти эксперименты, и Ева Нейман прорыва тут не явила. И «Куклы» Такеши Китано мне в этом смысле показались удручающе вторичными.
Вот это сегодня главная и ненасытная ловушка в искусстве: вторичность. Кино сегодня остро нуждается в Мысли. За «приемами» дело не станет.
Сведение исторических счетов, фиксация и попытка понимания того, «что с нами происходит», — мейнстрим постсоветского пространства. В рубрике «Фестиваль фестивалей» была новая работа Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Новизны фильм не предлагает, но демонстрирует ту планку мастерства, до которой новейшим украинским «киномытцям» еще тянуться и тянуться.
Картины умирающего русского Севера, с ядерной кнопкой и вырождающимся населением, с неопрятным бытом и неизбывной пьянью, уже утомили. Хочется послать это народонаселение подальше: если у вас мозгов нет, живя у озера, в двадцать первом веке водопровод себе проложить, то кто вам доктор, загибайтесь. Ах, вам водопровод и не нужен, вы такие выносливые? Тогда не взыщите: фильм о вас выглядит так, как если бы режиссер сыскал в дебрях Амазонки племя, добывающее огонь трением и питающееся личинками. При этом донес бы до зрителя и понимание того факта, что «они тоже люди». Зритель бы умилился. Может, и от бессознательного ощущения комфорта: ведь у тех дикарей нет ядерной кнопки. А у вас вон ракета взмывает на воздусях — показанная Кончаловским с излишней сатирической плакатностью.
Есть, впрочем, особенность, принципиально отличающая «черный» фильм Кончаловского от недавней «чернухи» А. Звягинцева «Левиафан»: Кончаловский берет на вооружение прием «нон фикшн», строго документальную манеру, не выдумывая беллетристические мордасти ни про коррупционеров, ни про роковой секс. Фабула «Белых ночей...», их будничные события предельно просты, как если бы режиссер действительно отыскал первобытное племя и запечатлел на пленку его повседневность. Интонация фильма теплая: эти неказистые персонажи — таки действительно люди, даже вот этот плюгавый алкаш Колобок, не говоря уже о корявом герое-почтальоне, заводящем трогательную дружбу с пацаном.
Фильм оканчивается цитатой по-английски из Шекспира, ее не удосужились перевести в субтитры, а я английский не изучала... но пришла мне на ум другая цитата — из проповеди фельдкурата Отто Каца: «Помните, скоты, что вы — люди». А что тут еще скажешь? Достали же! Только вот не надо — про Рашу. Напомню: на прошлом ОМКФ был фильм украинца В.Васяновича «Сумрак» («ВО» от 17.07.2014), «нон фикшн». Положив патриотично руку на сердце: вы хотели бы жить — в том селе украинского Полесья? Или в райцентре Одесщины без канализации?..
О, евроустремления! Конкурсный фильм «Бридженд» датского режиссера Йеппе Ронде сделан в стиле романтического триллера. Кадр гнетуще сумрачен: не нависшие тучи, так тусклое бра, не тьма ночного леса, так полумрак церкви. В городке Бридженд, куда приехал полисмен с дочкой-подростком, происходят загадочные самоубийства школьников. Странная компания окружает новую девочку. Подростки сколотили нечто вроде языческой секты, с обычаем некромантских купаний при ночных кострах, с истошным хоровым призыванием умерших...
Триллер, а в основе-то — нон фикшн: с декабря 2007 по январь 2012 года в сорокатысячном городке Бридженд британской провинции Уэльс зарегистрировано 79 самоубийств среди молодых людей от 15 до 28 лет. Не иммигрантов — аборигенов. Чего им недоставало, в комфортной Европе, при высоких показателях благосостояния британского «среднего класса»? Предсмертных записок никто не оставлял. Однако... «второе место в мире по количеству самоубийств на 100 тысяч жителей уже не первый год уверенно удерживает Россия (первое место принадлежит Литве, третье — Латвии)», писал, по поводу Бридженда, ресурс Lenta.ru еще в начале 2008 года.
Фильму Йеппе Ронде все же недостает внятности: тема болезненная, взята из реальности, тут романтической тоской не отделаться, тут бы аналитическое мышление очень было кстати. Хотя вот атмосферу шаманского неоязычества, охватившую «цивилизованный» мир, при его внешней приверженности христианскому обряду (один из юных персонажей «Бридженда» — сын пастора), фильм передает правдиво. И, кстати: пастор... отпевает самоубийц: это такой прорыв толерантности со времен Шекспира?..
...А эта историйка: «Дневник девочки-подростка» Мариэлль Геллер в разделе «Гала-премьеры». Мамаши, вы толерантны к вашим 15-летним дочкам? Когда они совращают ваших любовников и «трахаются» с ними, а также «отсасывают» у одноклассников (не прошу прощения: так звучит с экрана на тысячную аудиторию, так и повторяю). При этом они нюхают вместе с вами кокаин, а с клубными однокашниками колются, и всё это клёво и круто. Смешно говорить о стыдливости, впору вспомнить о брезгливости, но у американских «толерасток» и ее не наблюдается. Как не наблюдается и возможности забеременеть либо подцепить «благородные» болезни. Этой неуязвимости ваши дочки охотно поверят, ведь на экране всё и круто, и лирично! Вы хотите — в такую толерантную цивилизацию?
Забавно оговорить: ведь и у этой гиперсексуальной малолетки есть экранный прототип! Это Сесиль из фильма Милоша Формана 1989 года «Вальмон», экранизации романа Шодерло де Лакло «Опасные связи», принадлежащего галантному осьмнадцатому веку. Психотип один к одному: ни кожи ни рожи, как говорится (пышечка-коротышечка из «Дневника девочки-подростка» переживает из-за своей «некрасивости»), зато сексуальность так и прёт... ну, или нам предлагается в это поверить. В общем, по В. Розанову: дурнушки бывают «в поле» гениальны. Но... мамы и папы, ваши 15-летние дочки не распознают, в силу возрастной необразованности, все эти реминисценции. Они только уловят, что «трахаться» и «глотать колеса» — круто. Увы, не всегда в искусстве явно, где лекарство, где яд...
Но может, кино таки подскажет, пусть и от противного, куда же мы хотим и чего хотим... аборигены вы мои?
Тина Арсеньева