|
|
   |
Первые показы «ужасной истории» по мотивам Михаила Булгакова «Собачье сердце» в Одесском академическом музыкально-драматическом театре имени Васыля Васылько вызвали споры среди публики.
Наверное, многим не хватает понимания, что «ужасная» история — еще и тяжелая, мрачная, она о хамстве, скотстве, жестокости. Ну не стоит ожидать, что Шариков будет в белых перчатках сидеть в светском салоне и воспитанно пить чай. Новый главный режиссер «васильковцев» Максим Голенко и автор инсценировки Лена Лягушонкова вовсе и не стараются обелить и приукрасить Шарикова. Все этапы превращения милого бездомного песика в жуткую двуногую сволочь даны наглядно, жестко и где-то правдивее, чем это рассказал Булгаков. Более или менее симпатичный промежуточный вариант видим в исполнении Владимира Романко, конечный результат — в исполнении Александра Самусенко.
А на самом-то деле истинный монстр — профессор Преображенский. Взял да и перекроил скальпелем четвероногую личность, не спросив, нужно ли ей такое, пардон за каламбур, преображение. Когда из Шарика понемногу стал получаться Шариков, профессор только подумал о том, что надо бы дать ему почитать Майн Рида (буквы подопытный знал еще в собачьей шкуре), но ничего не сделал. В итоге вчерашний пес начитался переписки Энгельса с ренегатом Каутским, и это не прибавило ему человечности. Заслуженный артист Украины Игорь Геращенко играет своего Преображенского этаким старорежимным снобом, впрочем, умеющим постоять за себя даже без скальпеля. Он тростью разгоняет свору, иначе не скажешь, управдома Швондера (Роман Федосеев) и его подручных Жировкина (Сергей Ярый), Пеструхина (Егор Карельский) и Вяземскую (Ирина Бессараб), а те совсем по-звериному рычат на него и бросаются с целью укусить (пластику поставил Павел Ивлюшкин).
Чем дальше заходит Шариков в своем преображении, тем явственнее маячит над сценой фигура Анубиса, бога смерти с собачьей головой (сценография и костюмы Юлии Зауличной вообще-то «привязаны» к конкретной эпохе, но тут закономерно вырастает зубастый демон из загадочного прошлого). В этом «Собачьем сердце» очевидна попытка показать всего Булгакова в одном — вдруг мелькают «Роковые яйца» и носится по сцене хвостатая кобра, «Морфий» (доктор Борменталь почти не расстается с каучуковым жгутом — Вадим Головко делает его фигуру поистине трагической, этот не вполне достойный преемник профессора всю лабораторию, того и гляди, пустит по венам). Один из покровителей Преображенского, персонаж во френче, говорящий с кавказским акцентом, словно прибыл из пьесы «Батум».
Нельзя сказать, что в «ужасной» этой истории есть положительный персонаж, кроме Шарикова, пока его не начал перекраивать зашедший слишком далеко в своей гордыне профессор. Автор музыкального оформления, известный пианист Вадим Бессараб, аккомпанирующий действу из ложи, задает бодрый темпоритм и не забывает заглядывать в интонационный словарь эпохи — романсы и революционные марши, отзвуки танго и фокстрота, джаз и народная песня сопровождают героев и узнаваемы зрителями.
Каков конец «ужасной истории»? До конца еще далеко. Новые профессора создают новых чудовищ, да хотя бы в облике вирусов, и кто знает, какой эксперимент будет следующим.
Мария Гудыма. Фото Олега Владимирского