|
|
   |
Ничто так не сближает людей, как больничная койка. Даже сегодня, когда мы разобщены, живем каждый в своем коконе, здесь, в больнице, возникает какое-то особенное братство болеющих. Даже проведывающие родственники соседа по палате становятся близкими людьми. Кажется, что ты знал их всю жизнь.
А вот лечащий доктор, как с ним? Впускают ли пациенты его в свою орбиту общения, в мир своих тайн, могут ли доверять?
Логично сказать: «А как же иначе! Да». Но, если по правде, то происходит так не всегда. Многое зависит от самого доктора. От того, как он общается с больными, его профессиональных качеств.
Городская клиническая больница
№ 1. В народе ее называют Еврейской. Здесь трудится замечательный коллектив талантливых и опытных специалистов. В их числе — Татьяна Евгеньевна Терентьева, хирург-гинеколог, зам. главврача больницы по акушерству и гинекологии.
Мы идем с ней по длинному коридору Еврейской больницы. Врачи, больные, медсестры, нянечки, санитарки — все заняты своим делом. Когда проходит Терентьева, обязательно отвлекутся, поприветствуют, перекинутся с ней словом. «Матушка» — так нежно по-домашнему называют ее коллеги между собой.
Не претендует врач высшей категории Терентьева на свою исключительность. Показывает свитер с весенним оттенком, который связала своими руками. Рассказывает о перечитанном Фейхтвангере, о прекрасных сонетах Шекспира, которыми увлекалась с молодости, о домашней любимице доберманше Ясе.
Путь в медицину Татьяной Евгеньевной был выбран совершенно осознанно, с желанием стать хирургом. Она — дочь Евгения Владимировича Терентьева, одного из старейших ректоров, много лет возглавлявшего гидрометеорологический институт, и Людмилы Константиновны, географа по специальности.
Когда Евгения Владимировича избрали действительным членом ЮНЕСКО, мама вместе с ним уехала к месту работы мужа, в страну древних пирамид — Египет. Там ее постигла тяжелая болезнь — гонконгский грипп. Танечка в 14 лет стала свидетелем и сопереживателем маминых страданий.
Тогда Татьяна по-детски влюбилась в хирургов, в их белые накрахмаленные халаты, крепкие умелые руки, спасшие ее родного человека. А богатая медицинская практика у девочки была еще раньше, когда семья жила на 9-й станции Черноморки, и она слыла в своем районе добрым эскулапом для всех животных.
В КАБИНЕТЕ ЗАМ. ГЛАВВРАЧА через небольшое окно просматривается невзрачный пейзаж одесской зимы, усталые от времени здания лечебных корпусов этого старейшего медицинского учреждения. Здесь стоит крепкий запах сигаретного дыма, много книг, папок с документами, отчетами, рабочий стол, под стеклом которого иерусалимская икона Божьей Матери, в память о поломнической поездке к Гробу Господнему.
Татьяна Евгеньевна, вспоминая, рассказывает, как студентка Терентьева на 3-м курсе Одесского медина «изменила» хирургии и влюбилась в акушерство и гинекологию. Помнит первые роды, когда, можно сказать, рожала вместе с роженицей. Благодарна своим учителям, особенно Инне Венедиктовне Бордюжевич. Посещала ее кружок, бегала на ее дежурства и вникала в каждую мелочь, каждую деталь, постигая ее технику. Ей же впервые ассистировала в Еврейской больнице.
Как не уводили пути-дороги ее докторской судьбы от Еврейской больницы, но возвращалась сюда снова и снова. Здесь прошла ее молодость, интернатура, первые самостоятельные шаги врача. В 28 лет — зав. гинекологическим отделением больницы. А ведь это самое крупное лечебное заведение в нашем городе. Сколько людей, судеб, проблем...
Гинекология — самое горячее место в этом цеху. Сюда днем и ночью, как по конвейеру, поступают пациенты на «скорой», кто сам приходит. У каждого своя рана и боль.
— Может быть одинаковый диагноз, но операция у каждого человека — это отдельное «произведение». Только его мелодия, исполненная им и его доверителем — врачом, — размышляет Татьяна Евгеньевна.
Беседуя с больными, с их родственниками, она подробно изучает всю картину болезни, доступно объясняя и даже рисуя план операции, обосновывая ее необходимость. Выступает и в роли духовника, выслушивая исповеди. Этот разговор необходим обеим сторонам. Откровенность помогает убить страх, который сидит внутри каждого из нас. И у врача он есть. А родственникам и самому больному вселяет силу и веру в преодоление недуга.
В БОЛЬНИЦЕ давно изучили «ритуалы» хирурга Терентьевой. Перед выходом на операцию она должна побыть наедине с собой: может, собраться с мыслями, может, обратиться к Всевышнему, прося поддержки и заступления. Перед «битвой» на операционном столе избегает встречи с родственниками больного — тяжело смотреть в их вопрошающие глаза. Работает только со своей бригадой. Татьяну Евгеньевну поддерживают ее ученики. С Александром Николаевичем Серженюком уже 12 лет на передовой. Делится с ним всем, что умеет, а он по-сыновьи заботится о своем учителе, оберегая, лишний раз давая ей отдохнуть, особенно после ночной.
Был такой случай. На рассвете в доме Терентьевых раздался телефонный звонок: в гинекологию поступила беременная с сильным кровотечением. Что роддом № 7 был закрыт на «помывку», Татьяна Евгеньевна узнала уже потом. С улицы Д. Донского до Мясоедовской она домчалась за 13 минут. Ее коллега опытный хирург Анатолий Валентинович Дьяков и вся команда уже выполняли свою работу.
Больную «прокесарили», и на свет появилась здоровая девочка. Но хэппи энд наступил намного позже. Терентьевой и Дьякову пришлось побороться за жизнь пациентки, с ее открывшимся атаническим кровотечением. Перевязка сосудов шла как бы в нагрузку хирургам после сложной операции. До этого нашим героям шить сосуды самостоятельно не приходилось. Это дело сосудистых хирургов. Но в жизни часто бывает не так, как предполагает инструкция или пишут в учебниках.
Ей часто снятся цветные сны. Терентьева не безразличный и не аморфный человек. Все, что творится в этом мире и окружает ее, имеет свой цвет и оттенок. Сегодня, например, в размазанном серо-буром цвете предстает перед ней очередная медицинская реформа.
Не подготовив базу, не поняв до конца, что будет с тысячами уволенных медработников и забыв совсем про тех, для кого эта реформа делается, про людей, переходим сразу на европейский стандарт медицинского обслуживания. Может, через лет 6—7 все будет прекрасно, реформа заработает, но грамотная медицинская помощь нужна и сегодня, каждый день, без перерыва на реформы.
Часто к Терентьевой приходят молодые женщины с запущенными заболеваниями.
— Bначале необходимо поднять медицинскую культуру населения, ответственность за свое здоровье, за жизнь, наконец, — говорит Татьяна Евгеньевна. — Мы такое уже видели в 90-е годы. Сейчас ситуация повторяется. У людей нет денег, но есть болезни...
ПОД ФИНАЛ НАШЕЙ БЕСЕДЫ с Татьяной Евгеньевной я попросила вспомнить из ее врачебной практики наиболее тяжелую ситуацию. Не раздумывая, она назвала дату — 2 мая 2014 года.
«Скорые» не успевали подвозить покалеченных: огромный двор Еврейской больницы превратился в военный госпиталь. Работало четыре операционных стола. Не хватало медперсонала — майские праздники.
— Если бы мы всегда были так едины в своем желании помочь, как в тот страшный день, — рассказывает Татьяна Евгеньевна. — Одесситы помогали всем чем могли. Кто нес бинты и вату, кто физраствор... Свой день рождения, 3 мая, я встретила с коллегами, как и положено, у операционного стола.
Что видела Терентьева в тот майский день, какие преобладали в нем краски, если запомнился он ей как самый страшный, выходящий за грани человеческого понимания?!
За самоотверженную безотказную работу в борьбе за человеческие жизни врач Т. Е. Терентьева награждена почетным знаком одесского городского головы.
КОГДА СЛУЧАЕТСЯ БЕССОННИЦА, и цветные сны не приходят, она тихо смотрит в потолок, не включает свет и не тянется к пульту телевизора. Она провожает прожитый день...
А утром снова будет подъем, душ, сигарета, нет, даже две, крепкий кофе и новое полное неожиданностей завтра.
Валентина Гайденко