|
|
   |
Разговор с президентом Международного музыкального фестиваля Odessa Classics, известным пианистом, народным артистом Украины Алексеем Ботвиновым, мы начали не с десяти одесских фестивальных дней, а с последующего концертного десанта в Грузию, который порадовал батумскую публику.
— Идея проекта International Odessa Classics была у нас с самого начала, мы об этом мечтали, — начал свой рассказ Алексей Иванович. — В этом году попробовали ее осуществить, и получилось уже три раза. Первый раз — в Швейцарии, в Берне, где состоялось два концерта, один в концертном зале Иегуди Менухина, второй в парламенте Швейцарии, причем это было очень здорово, потому что впервые в парламенте разрешили поставить рояль. Я поиграл на нем. Второй раз — в Берлинской филармонии, там был один концерт, но очень серьезный, гала-концерт украинских участников прошлогодних фестивалей. Третья часть, в Батуми, была осуществлением наших давнишних планов с Меэлисом Кубитсом, большим другом Одессы и Украины в целом. Первый и второй фестивали Odessa Classics прошли при его поддержке. При участии Меэлиса сейчас рождаются и другие украинско-грузинско-эстонские проекты. Идею о том, чтобы сделать выездной проект фестиваля в Батуми, мы с ним обсуждали несколько лет уже. В данном случае с его стороны пошла инициатива, потому что нам удалось подсоединиться к межгосударственному проекту Эстония — Грузия.
Почему в Батуми? Дело в том, что у Одессы и Батуми много общего — тут тоже порт, пляжи, достаточно космополитичное и открытое общество. Все очень здорово прошло, даже на удивление, честно говоря. Эстонский оркестр — это просто высший класс, оркестр невероятно высокого уровня, один из лучших в Европе. За пультом стоял грузинский выдающийся дирижер Николоз Рахвели, с которым я выступал впервые. Уверен — этот молодой человек очень скоро станет звездой мирового уровня. Для меня Грузия стала 45-й страной, где я выступил. Первый концерт состоялся в филармоническом зале, это главная концертная площадка Батуми. В первом отделении я играл с оркестром Второй концерт Рахманинова, причем с одной очень короткой репетиции, практически мы один раз проиграли, буквально одно место повторили, все было отлично, такое очень редко бывает, честно говоря. Во втором отделении звучала музыка Канчели. Второй концерт состоялся в Батумской консерватории, там очень хороший зал на триста мест, был абсолютный аншлаг. Сначала я играл украинскую музыку — Алемдара Караманова, Яна Фрейдлина и Валентина Сильвестрова, а потом мы с местным флейтистом играли музыку Гия Канчели, цикл миниатюр совершенно великолепных, музыка потрясающая. Сам Канчели был на обоих концертах, специально приехал из Тбилиси, выходил на сцену. Говорил слова благодарности, было очень приятно. Он в Грузии абсолютно культовая фигура и заслуживает этого, конечно, реальный классик, во всем мире известна его музыка. Его приезд в Батуми приятно удивил и местных, и нас. Получили удовольствие, по-моему, все. Получилась такая заявка; посмотрим, как дальше будут развиваться события, последуют ли приглашения в Батуми, но эти два дня прошли очень хорошо, и публика прекрасно принимала.
— Кстати о поведении публики: батумская публика эмоциональнее одесской?
— Она эмоциональнее нашей, хотя наша публика, когда хорошо реагирует, тоже очень эмоциональна, что и проявилось на фестивальных концертах. Что касается батумской публики, она и слушает, и реагирует хорошо, приятно там играть.
— Аплодируют между частями? Это ведь всемирное явление?
— Да, аплодируют. И очень активно! Из самых лучших побуждений. Я считаю, что с этим явлением бесполезно бороться.
— Но ведь в Одессе пианисту Себастиану Кнауэру удалось объяснить залу жестами, а потом и словами, что аплодировать нужно в конце исполнения?
— Да, Кнауэр приструнил публику! А я считаю, что лучше, когда слушатели приходят и лишний раз хлопают, чем когда они не приходят и не хлопают.
— Это да! Все три международных фестивальных проекта успешно состоялись, а на будущий год можете поделиться планами?
— Еще в этом октябре планируем концерт в Киеве и несколько проектов в процессе работы. Просто не хочу говорить заранее. Мы над этим работаем, чтобы эта история продолжалась, кроме основного фестиваля.
— Как отзывались в кулуарах мировые звезды о фестивальной публике?
— Все оценивали ее очень высоко. Говорили, что публика замечательная и все эмоционально воспринимает. Самое главное, среди слушателей было много молодежи — это все музыканты отметили. Действительно, в последние годы наблюдается такая приятная картина. Понравился всем зал филармонии, хотя бытует строгое мнение среди одесситов, будто там плохая акустика. Все гости очень хвалят филармонию, им нравится там играть. В оперном театре — само собой. Помню, на репетиции Даниэля Хоупа с Берлинским камерным оркестром, он спустился в зал, послушал со стороны и сказал с полным восторгом оркестрантам: «Ребята, вы можете играть четыре пиано, здесь все слышно!».
— Это правда, что в его берлинском офисе висит фотография Одесской оперы?
— Правда. Я зашел когда в первый раз туда, смотрю — нет, ну не может быть, наверное, это какой-нибудь похожий театр. «А это Одесса, — говорит Хоуп. — Ваш театр такой красивый!».
— Понятно, что интерес к Одессе привил ему его учитель, теперь уже немецкий скрипач и педагог, профессор Захар Брон, чей приезд в наш город стал большим подарком и для меломанов, и для «столяриков», посетивших его мастер-класс. Наверное, если бы в свое время маэстро Брон остался в Одессе, мы сегодня не имели бы Даниэля Хоупа...
— Мы бы имели своих Даниэлей Хоупов, несколько человек, совершенно точно. При его выдающемся таланте... Он переживает, что сейчас нету былого расцвета одесской скрипичной школы, знает всю нашу ситуацию, в курсе всех нюансов. Надо что-то думать... Для него это крайне печально. Его бы привлекать в Одессу не раз в двенадцать лет на два дня.
— Хоуп отныне — наш резидент. Что это значит для фестиваля?
— Расскажу. Формально это значит, что мы с ним договорились об участии в ближайших фестивалях, он будет давать по два концерта, участвуя в них в качестве солиста либо дирижера. Это раз. Во-вторых, достигнута неформальная договоренность о том, что он будет являться неким амбассадором фестиваля в мире, будет рассказывать своим коллегам и прессе об Odessa Classics, что он, кстати, делает восторженно и в социальных сетях, и в личных беседах, и в каких-то интервью. Благодаря такому его статусу нам удастся привлечь еще какие-то коллективы музыкантов, которые без этого не проявили бы интереса. Сейчас мы с ним вместе над этим работаем. Это очень большая победа для фестиваля, однозначно, как и для украинской культуры в целом. Даниэль Хоуп сейчас является одним из хедлайнеров мирового музыкального процесса и новатором, который продвигает очень многие вещи.
— Понятно, что двух резидентов у одного фестиваля быть не может, но мне кажется, что Майкл Гуттман уже немножечко стал тоже нашим резидентом...
— Фактически да, у него статус постоянного гостя, он с нами каждый год, стал большим другом фестиваля и Одессы. У него корни одесские (мама, бабушка), и он проявляет к нам особое отношение, благодаря ему у нас появлялся Брюссельский камерный оркестр, ряд солистов. Надеюсь, Гуттман и Хоуп будут постоянно с нами находиться. На следующий год будут новые лица, это понятно, но любой хороший и серьезный фестиваль имеет пару-тройку артистов, которые составляют его некое духовное ядро, и вокруг них все крутится. Кто-то остается, а другие участники попадают в его орбиту.
— Может, и Дмитрий Ашкенази к нам снова приедет — безумно понравился!
— Я знал, что Ашкенази и его потрясающие швейцарские музыканты будут в Одессе оценены. Карл Фэсслер — вообще один из ведущих валторнистов в Швейцарии. Я сам получил невероятное удовольствие, играя с ними Квинтет Моцарта. Никогда раньше не знал эту музыку, она достаточно редко исполняется. На самом деле все музыканты, которые к нам приехали, хотят обязательно вернуться. Теперь уже моя задача как-то их сдерживать, раздвигать во времени, чтобы и новым участникам уделить время, и никто из выступавших ранее не обиделся.
— И вот эти красивые итальянки, дуэт сестер Гаццана, которые дали концерт памяти Тарковского, тоже хотят к нам вернуться?
— Все абсолютно. Сестры Гаццана исполняют обширную программу, недавно выпустили диск с Сонатой Сезара Франка, записывали разные вещи Сильвестрова, им есть что показать публике. По идее, уже можно было бы к рекорду нынешнего года, десяти фестивальным дням, еще несколько дней добавить, но десять дней — это все же оптимальный формат для Одессы, мне кажется, больше не стоит пока что.
— Открытие года — юный Рома Федюрко, хоть и не одессит, но музыкальный правнук Серафимы Могилевской...
— О том, что педагог его педагога у Могилевской учился, я узнал только после того, как прошёл детский конкурс. Это было невероятно, потрясающе. Конкурс был задуман для меня лично прежде всего для того, чтобы имя Могилевской снова вошло в орбиту нашей музыкальной культуры, и чтобы найти молодой талант — так и случилось. Здорово и очень приятно, что с первого тура для нашего жюри, состоявшего из уважаемых профессионалов, было ясно: Рома является безусловным лидером. И после второго тура было точно так же. Я, хоть и принципиально не принимал участия в обсуждении, присутствовал на нем — все места единодушно распределились. Рома — талантливейший парень с большим будущим, у него есть все предпосылки стать известным музыкантом. Он и на Потемкинской лестнице не стушевался, выступая на огромную аудиторию. Когда ты со сцены смотришь вверх и видишь всю многотысячную публику, это впечатляет необыкновенно — масса людей на тебя смотрит, очень волнительно. Роман все вынес, это, кстати, важнейшее качество для солиста, если он в таком возрасте не испугался огромной аудитории, значит, может стать большим артистом.
— Совершенно не ученическое исполнение...
— Да, и мысли у него абсолютно не ученические. Он слегка интроверт, но когда с ним общаешься, раскрывается и рассуждает, как взрослый человек, зрелая личность. Самое интересное — у него есть брат, второклассник Саша Федюрко, сильный пианист, который весной на конкурсе Горовица в младшей группе получил первую премию. Представляете — два таких одаренных брата? Я такой истории вообще не припомню. И оба учатся в обычной киевской музыкальной школе, вот такие самородки.
— Он, кстати, говорил, что запомнить ноты наизусть ему помогают истории, которые Рома сам придумывает. А вы прибегали в детстве к такому приему?
— Чтобы запомнить — нет, никогда, всегда все как-то само собой откладывалось в памяти. То есть я просто играл, играл, играл, и оказывалось, что произведение запомнилось. Сейчас тоже так — либо я играю по нотам, либо вошло в память быстро и легко. У меня нет методики запоминания, а у него — вот так, через образы.
— Меня, кстати, раздражает, когда тупые комментаторы в Интернете пишут: «Что за музыканты, играют на концерте по нотам, безобразие!». Да сами бы они хоть раз попробовали выучить музыкальное произведение наизусть!
— Вы знаете, тут такая история: когда ты играешь одну-две программы в сезон, то, конечно, ты играешь без нот, тебе они будут мешать. И раньше все так и делали. Сейчас, когда ты можешь сегодня играть концерт в одной стране, а завтра в другой, мало кто исполняет одну программу в сезон, доходит и до двадцати программ. Это все запомнить невозможно, да и не нужно, по большому счету. Сегодня все больше музыкантов играют по нотам. И это никого не шокирует, за исключением провинциальных городов. Кстати, первым это стал делать еще в молодом возрасте Кремер, демонстративно поставив ноты концерта Чайковского, который он, конечно, знал наизусть. А почему? Он был очень настроен на исполнение современной музыки, требующей большого внимания к нотному материалу, трудной для запоминания. И он был первым, кто переломил этот тренд, играть все наизусть. Сейчас уже никого не интересует, по нотам ты играешь или без, главное — как ты играешь. В этом смысле мир поменялся. Что бы ни говорили комментаторы в Сети, о нас сейчас восторженно написала газета Die Welt, одна из самых влиятельных газет немецких, да и европейских. Целый разворот. Журналист Рудольф Херцингер приезжал в Одессу, был на трех концертах. Он независим, для него нет авторитетов, но статья так позитивна для фестиваля, обозначает приближение Одессы к Европе, это прочтут, это прорыв.
Еще одна победа: немецкий журнал Crescendo, составляя гид европейских музыкальных фестивалей, внес туда и наш, причем из всей Восточной Европы там указаны только пять, Odessa Classics в том числе, с очень хорошими комментариями. Это говорит о том, что за четыре года нам удалось добиться многого.
Беседу вела Мария Гудыма. Фото Олега Владимирского