|
|
   |
Артисты в карантине скучают по зрителю, зритель — по любимым артистам... так не встретиться ли им на страницах нашей газеты? «С кого посоветуете начать?», — спросила я друга «Вечерней Одессы», лауреата нашего конкурса «Люди дела», народную артистку Украины Галину Анатольевну Поливанову. «С Юли Терещук!» — ответила она.
«МОЯ бывшая ученица. Одна из ведущих солисток одесской оперной труппы. Богатый творческий список. Почти весь Пуччини в репертуарной афише: Мими в «Богеме», Лиу и Чио-Чио-сан в «Мадам Баттерфляй», причем партию Чио-Чио-сан она спела на международном конкурсе имени Марии Биешу в 2013 году и получила первую премию; Чайковский: партии Татьяны, Лизы, Иоланты; Эльвира в «Дон Жуане» Моцарта; Недда в «Паяцах» Леонкавалло; Леонора в «Трубадуре» Верди... Первая премия и Золотая медаль в Одесском международном конкурсе имени Антонины Неждановой в 2010 году. Зарубежные гастроли с театром. Безотказное участие в благотворительных концертах. И житейская биография у этой дивчины очень интересная».
— Театр начался для меня с ввода на небольшую партию Бригитты в «Иоланте», — сказала Юля в ответ на мой вопрос о ее репертуаре. — Известно же: нет маленьких ролей. И я благодарна судьбе за то, что эта партия у меня была: она помогла мне узнать творчество Чайковского изнутри. Ведь ни одна оперная партия не существует сама по себе. В идеале вокалист должен знать партии своих сценических партнеров: все мы — проводники музыки, а обширное, всестороннее знание творчества композитора помогает выработать чувство стиля. Я помню дату этого моего ввода: 2008 год, 14 февраля. А пришла в театр в декабре 2007-го: полтора месяца — и первая роль на сцене.
...Предваряя воспроизведение того, что я услышала во время нашей беседы, замечу: актриса Юлия Терещук, действительно очень милая украинская дивчина, простая и сердечная в общении, тем не менее, произвела на меня поразительное впечатление своей тихой внимательностью к жизни, вдумчивостью и глубиной. Она живет в искусстве буквально по слову Бориса Пастернака: «Во всем мне хочется дойти до самой сути. В работе, в поисках пути, в сердечной смуте». У поэта — свой пафос, у актера — свой, совершенно иной, а в Юле Терещук — ни грана пафосного и демонстративного, но непоказное, несуетное всматривание в некие глубинные основы бытия и творчества. Непреходящее желание учиться. Ничего «звездного».
И ВОТ пошли роли: Оксана в «Запорожце за Дунаем», затем Иоланта. То есть, судя по набору, лирико-драматическое сопрано? Видимо, так, улыбается Юля. А как это — спеть в «Мадам Баттерфляй» две разные партии: они же должны как-то отличаться тембрально?
— Я всё пою своим голосом: как научили и как чувствую. Если люди переживают за мою героиню, значит, они мне верят, и тембр моего голоса их убеждает. Голоса — мало: надо учиться проникать в душу музыки. Если я сама не вижу себя в оперной партии, я за нее не берусь.
...Она поет Микаэлу в «Кармен» в постановке Георгия Ковтуна (откройте «ВО» от 2.07.2015 г.) — партия волею режиссера с эквилибром, для оперной солистки немыслимым, я по сей день в себя не пришла: а ну, с места сигать на телегу высотой в стол и при этом выводить вокальную фразу. Юля тренировалась, сумела и теперь только смеется: это же Ковтун, куда ж ты денешься.
— Я счастливая солистка. Все партии для меня — особенные. Вокалисты не боги и не гении. Каждый музыкант — индивидуальность. Поэтому залог профессионального успеха — взаимное уважение. Я не хочу быть «лучшей в спектакле» — я хочу, чтобы спектакль был из лучших. За твоим личным успехом — труд команды. Выходя на поклон, я мысленно благодарю всю труппу за труд множества людей. От всякого из этих людей можно и нужно взять много полезного: учиться у каждого, записывать — знания пригодятся, кое-что осмыслишь позже. И режиссер, и гример могут открыть тебе целую эпоху, каждый под своим углом зрения. Копай глубже — и сложностей в работе не будет.
...А когда-то ей сказали: нет, солисткой ты не будешь.
ЮЛЯ ТЕРЕЩУК родилась и выросла в городе Хмельницком. В детстве пела в хоре, а старшая сестра училась в музыкальной школе. Учителя заприметили младшенькую, когда та просиживала в школьном коридоре в ожидании сестры, и приняли в первый класс. Сестренки росли в простой, далекой от искусства семье: папа — шофер в автоколонне, мама — лаборант в тепличном комбинате. Вот бабушка, да, пела, — но кто же из украинских бабушек не поет?!
Окончив среднюю и музыкальную школы, Юля поступила в Хмельницкое музыкальное училище на отделение хорового дирижирования. И вот там педагог по вокалу сочла, что петь эта студентка никогда не будет. «Нас было двое таких, — с улыбкой вспоминает Юля, — я и моя подруга Лена Арбузова, которая теперь заслуженная артистка Украины, солистка Киевской оперетты — вот наше пение никак не сопрягалось с хоровым. Хор — и нас двое». Хотя с 14 лет Юля уже пела в муниципальном хоре, и это было круто: за деньги — сохранилась квитанция первой зарплаты, 25 гривен.
Директором муниципального хора был замечательный человек, педагог, музыкант, великолепный бас — заслуженный артист Украины Александр Данилович Полянский. Он-то и сказал Юле: будешь петь!
Он предложил уроки. Девочка оробела: нынче бесплатно только птички поют, как говаривал один вокальный гений, а она платить за уроки не могла. Но Полянский не взял ни копейки. И фактически поставил девушке голос.
«Секрет и беда в том, — говорит Юлия Терещук, — что то, как мы слышим себя, когда поем, и то, как слышат нас люди, — это разные вещи. Тембр, предложенный Александром Даниловичем, мне совершенно не понравился. А сестра, которая уже училась заочно в Одесской консерватории по специальности «музыковедение», подтвердила: он прав, это самое то. Сестре я поверила».
...За полгода она под руководством педагога подготовила программу для поступления в вуз. Приготовила арию Леоноры из оперы Верди «Сила судьбы» — по неопытности не осознала, насколько это сложная вещь, иначе просто не решилась бы.
«Педагог и ученик — это отношения на доверии, — считает Юля. — Я Полянскому доверилась». В 2002 году она поступила в Одесскую музыкальную академию сразу на второй курс. Но прослушалась за полгода до этого у Анны Джулай, которой глубоко благодарна по сей день. «Я попросту боялась Одессы: репутации города, в котором будто бы шагу не ступить бесплатно. Но Анна Андреевна Джулай занималась со мной неделю — и не спросила ни копейки за труд! Теперь я знаю: есть добрые, самоотверженные педагоги, и не рассказывайте мне про «взятки». Педагоги желают добра ребенку, талантливые дети всегда у нас пробьются».
Доцент кафедры сольного пения, кандидат философских наук Анна Джулай и направила юную соискательницу к гранд-даме одесской вокальной школы Галине Поливановой.
«МНЕ ВЕЗЕТ на хороших людей, — итожит Юлия Терещук. — А отношения с Галиной Анатольевной строились на основе глубочайшего взаимного доверия. Я записывала всё, что она говорит о профессии, о жизни, — даже подчас не вполне понимала, что имеется в виду, но просто доверяя, исполняла всё так, как она велит».
Об этой учебе можно бы писать и писать очерки — личность Галины Анатольевны, без преувеличения, грандиозна, Поливанова прошла по жизни достаточное расстояние, чтобы большое в Поливановой — виделось неопровержимо.
Она сама, с добрым смехом, рассказала мне, как ее студентка Юля отказалась от положенного декретного отпуска: пела чуть ли не до родов и вскорости после, а на вопрос, зачем она так, ответила искренне: «Так вы же, Галина Анатольевна, тоже в свое время так поступили». Но время-то было другим, кажется, еще и годичного «декрета» не полагалось. Я спросила у Юли подробностей. «Да я хорошо себя чувствовала, — просто ответила она, — дело было на четвертом курсе, 2005 год, в июне я сдала экзамены, а в сентябре родила сына. Муж, спасибо ему, очень помогал и мама. Если получается, отчего не сделать. Если один человек смог, значит, и другой сумеет. Кичиться тут нечем. А сходство с выдающейся женщиной в данном случае мне, не скрою, приятно».
...Через два года, учась в аспирантуре, Юля родила девочку, и тоже не прерывая учебы.
С легкой руки Галины Анатольевны пришла Терещук на прослушивание в Одесскую оперу. Двое малых детей — на что тут рассчитывать. Но так хотелось хоть раз спеть на этой великолепной сцене! Удивительно: она не надеялась, но ее взяли сразу.
Ну, а дальше? Театр, да еще такого масштаба, это еще тот террариум единомышленников, без этого условия театров, кажется, не существует. Сложно пришлось? «Если человек прилежно работает, его поддержат, — со спокойной убежденностью отвечает актриса. — Народная артистка Украины Людмила Сергеевна Ширина ко мне хорошо относилась, очень помогала, что бы там ни говорили про ее сложный характер. Затем пришел главный дирижер Александр Самоилэ: большинство партий я разучила под его руководством, первой была Мими в «Богеме».
...Одна из ее любимейших партий — Катерина в одноименной опере Аркаса: это же Тарас Шевченко, Украина!.. Эту оперу наш театр записал для Фонда украинской музыкальной классики. А что еще хотелось бы спеть? Аиду.
Юлия Терещук активно работает и в специфическом жанре духовной музыки: «Реквием» Верди, оратория «Илия» Мендельсона, «Реквием» Моцарта. И судя по тому неподдельному смирению, которое в ней читается, прекрасно знает, ЧТО она в этих случаях поет. «Я пою — душой: как чувствую», — говорит она.
Всё так, но... кушать хочется всегда: как вы, Юля, разруливаете быт? «А мне повезло с детьми. Очень самостоятельны, многое понимают, помогают, и я им очень благодарна». Дочь Вика, тринадцати лет, поет в хоре Светланы Смирновой «Забава» в ДМШ №3; сын Максим, 15 лет, готовится поступать в музучилище.
«Что значит петь? — размышляет наше чудесное сопрано. — Это не Юля Терещук будет вам петь. И не голос, и не оркестр. Назначение певца, музыканта — быть чутким проводником идеи, заложенной в музыку ее автором».
Беседовала Тина Арсеньева. Фото автора