|
|
   |
14 июня во всем мире отмечается День донора. В 1868 году в этот день родился австрийский врач-иммунолог Карл Ландштейнер. В 1930 году он получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине за открытие групп крови человека и резус-фактора. Официально День донора учрежден в мае 2005 года Всемирной ассамблеей здравоохранения. Координируют его международные организации — Федерация обществ Красного Креста и Красного полумесяца, Общество по переливанию крови, Федерация организаций доноров крови.
1922-й год. Первое переливание крови в Одессе. Спасли жизнь 13-летнему ребенку, болевшему цингой. Дан толчок развитию службы переливания крови в нашей области.
Интересно, что во всем мире, по словам специалистов, сдают кровь безвозмездно. У нас в стране — не всегда. И даже безвозмездным донорам полагается перед сдачей крови «угощение». Скромное, но все же. Небольшие деньги получают, к примеру, те, кто сдает кровь постоянно. Имеются и моральные стимулы, сопровождаемые небольшими же льготами. Например, для почетного донора Украины и для заслуженного донора Украины. Чтобы получить такие звания, первому надо сдать не менее сорока максимальных доз крови, а чтобы стать заслуженным донором, — шестьдесят и более.
В странах ЕС с кадрами доноров нет проблем, как нет льгот и званий. Люди понимают, что милосердие платы не требует. Нельзя не признать, что и у нас, особенно в чрезвычайных ситуациях, когда пострадавшему человеку срочно требуется кровь определенной группы, люди бросаются на помощь, не требуя никаких поощрений.
У меня сохранились некоторые записи пяти-шестилетней давности. Помнится, к примеру, как в областную станцию переливания крови пришли больше ста человек — курсанты мореходного училища, милиции, сотрудники райадминистрации и просто жители Одессы, чтобы, поделившись своей кровью с пострадавшей девочкой Олей, спасти ей жизнь. Можно привести и другие примеры такой, бескорыстной, помощи людям, здоровье и жизнь которым спасали и спасают добровольные доноры. Донор — это, по сути, человек, дарующий жизнь (лат. dono — дарю).
Словарь иностранных слов дает определение, кто такой донор. Это человек, который дает свою кровь для переливания больному с лечебной целью, ТКАНЬ (например, кожу) ИЛИ ОРГАН (например, почку) ДЛЯ ПЕРЕСАДКИ В ДРУГОЙ ОРГАНИЗМ.
...Примерно в конце 2012 года в управлении здравоохранения ОГА состоялся «круглый стол», где обсуждался законопроект Минздрава Украины «О донорстве органов и их трансплантации». Неприятие его «переважною бiльшiстю населення» (да, собственно, о нем и не все имели понятие) требовало широкомасштабной и внятной информации-разъяснения. Но, кроме негусто появившихся выступлений журналистов в СМИ, ее, как помнится, не последовало. Да иначе и не могло быть. Ведь даже на «круглый стол» пригласили только медиков и журналистов. Представители общественных организаций пришли «самоходом», откуда-то узнав о таком важном заседании.
Сегодня в мире действуют две модели закона о трансплантации: презумпция несогласия и презумпция согласия. Согласно первой, всех людей считают несогласными на изъятие их органов после смерти для пересадки другим людям; если же человек согласен, чтобы его органы после смерти использовались для трансплантации, он должен при жизни документально заявить об этом. Согласно второй модели, всех считают согласными на отбор органов после смерти для трансплантации. Если же люди против, об этом они тоже при жизни должны документально подтвердить свое несогласие. Если такого заявления нет, считается, что человек при жизни был согласен стать донором после своей смерти (по умолчанию).
Граждане Украины пока не готовы дать согласие на изъятие органов после их смерти. Причины? К примеру, по религиозным убеждениям, а также из-за недоверия к государству. Или обычной боязни, скорее — психологической.
17 мая нынешнего года Верховная Рада Украины приняла законопроект № 2386а-1, разрешающий трансплантацию органов после смерти донора при наличии его предварительного, при жизни, письменного согласия. За него проголосовали 225 депутатов. Изменится ли что-то с трансплантацией в нашей стране, покажет время. А пока, по меткому выражению одной из коллег, налицо презумпция неготовности общества к переменам.
По закону считается, что
к 1 октября уже будет создана Единая государственная информационная система трансплантации. Будет создан и ответственный за нее орган исполнительной власти. В Единой системе предполагается ряд реестров, в числе которых — данные об анатомических материалах для трансплантации, о волеизъявлении на посмертное донорство, о живых донорах и донорах гемопоэтических клеток, то есть стволовых клеток костного мозга, и т.д.
Конфиденциальность, обещают разработчики законопроекта, будет строго соблюдаться. Вроде бы открытый доступ предполагается только к перечню медучреждений, которые будут заниматься трансплантацией (есть такое и в Одессе) и к списку трансплант-координаторов. Фунцкции этих специалистов очень непростые и довольно широкие — получать согласие родственников после смерти донора на изъятие его органов, вносить сведения в реестр, организовывать изъятие, хранение и перевозку анатомических материалов. А вот будут ли они в каждом лечебном учреждении или только в реанимационных отделениях? Когда начнут их готовить?..
Можно долго и пространно рассуждать о плюсах и минусах нового законопроекта, но нельзя не согласиться, что эффективный закон о трансплантации давно необходим (иное дело, станет ли он таким). Чтобы спасать даже не сотни — тысячи больных, умирающих, так и не дождавшись помощи, которую можно обеспечить благодаря пересадке органов. И чтобы сотни тысяч долларов, которые можно расходовать на лечение наших граждан, можно было сохранить, а не вывозить их в страны, куда сегодня люди вынуждены ехать «за пересадкой
органов».
В частном разговоре с друзьями, знакомыми уяснила: да, закон о трансплантации необходим, но услышала и опасения по поводу его нынешнего несовершенства. К примеру, будет ли гарантировано «здоровье» пересаживаемого органа; достаточно ли у нас врачей-профессионалов, способных качественно проводить трансплантацию; насколько и в какие сроки Минздрав вкупе с правительством способен обеспечить оснащение центров трансплантации (их пять), если сегодня и в обычных больницах нередко нет необходимого медоборудования; стоит ли так «заводиться с трансплантацией», не закончив реформирования здравоохранения вообще... Да и обещанной конфиденциальности люди, не понаслышке зная о безнаказанности прохиндеев в разных сферах нашей жизни, не верят вообще или верят очень слабо. Хотя в законопроекте и прописано, что ни при каких обстоятельствах нельзя изымать органы для пересадки у детей-сирот, лишенных родительской опеки, и людей, погибших во время боевых действий или от насильственной смерти.
Словом, презумпция неготовности нашего общества к большим переменам в трансплантации еще настолько жива, что действовать «с наскоку» противопоказано. Процесс предстоит долгий и нелегкий.
Мария Стерненко