|
|
   |
Совершенно неожиданно отец ушел из семьи. Пришла в отцовский отдел новая сотрудница, трах-бах — стала новой женой, гражданской. В дочери ему годится.
Олеся обалдела. Отец был для нее идеалом мужчины. Красивый, умный. Но какой же умный, если так поступает?
Олеська сбегала посмотреть на эту... Ничего особенного. Ну, молодая, хорошо накрашенная, модно одетая. Но разве можно сравнить ее с мамой?
Мама была... Как это опишешь? Лучистая, сияющая. Всем около нее было тепло и весело. С детского сада Олеська помнит: идут они с отцом домой, а окна в их квартире не светятся, и сразу сбавляет отец шаг: мамы дома нет...
Теперь все по-другому. Олеся сердилась как на отца, так и на мать: перестала подкрашиваться, забыла про духи, на работу ходила в одном и том же костюме. Пироги по субботам не пекла, в будние дни суп не варила. Питались, как в поезде, колбасой и сыром.
Жизнь в доме замерла. Отец не взял ни одной вещи, но в квартире стало пусто. Сломался телевизор. Раньше мать хотя бы сидела в кресле перед телеком, а теперь лежала все свободное время в своей комнате. На Леськины вопросы отвечала односложно. Леська обиделась и перестала разговаривать. Мать этого не заметила.
Ненормальное Леськино состояние заметила мать подруги. Лидия Сергеевна работала на том же предприятии, что и отец, знала, естественно, что произошло. Когда они случайно остались одни на кухне (подружка ушла к телефону, да там и «застряла»), Лидия Сергеевна неожиданно погладила Олесю по волосам и сказала: «Ты сильно не переживай, у взрослых это случается». Леська расплакалась.
Лидия Сергеевна прикрыла дверь и стала говорить разные утешительные слова. Олеся продолжала плакать. Лидия Сергеевна отвела Олесю в ванную, заставила вымыть лицо и сказала: «Матери отцовское предательство пережить нелегко, а тут еще тебя вытягивай...». «Это не меня надо вытягивать, а маму», — ответила Олеся.
И стали они с Лидией Сергеевной заговорщиками. Они сошлись во мнении, что отцовская пассия хоть и молода, хоть и красива, но холодна. «Около таких женщин мужчины долго не держатся», — заявила Лидия Сергеевна и Леська сразу поверила (хотелось верить!). Вывод: отец все равно вернется к маме. Это у него возрастное. Седина в голову, бес в ребро. Но отец посмотрит на маму уже другими глазами — сравнивая вольно или невольно. Вывод: мама должна быть красивой.
Но где же отец увидит мать? Лидия Сергеевна засмеялась: «Не было бы счастья, да несчастье помогло. У вас же телевизор сломался! А отец твой — мастер на все руки. Попросим починить».
Домой Леська мчалась, как на крыльях. Казалось, все реально, осуществимо. Но увидела равнодушную мать и снова впала в отчаяние. От такой женщины отец убежит без оглядки.
Молча поужинали. Леська не решалась начать разговор, хотя самое бы время... Когда мать уже собралась уйти к себе, Олеся бульдозером встала в дверях: «Мама, я буду мыть посуду, а ты посиди, я тебе что-то сказать хочу». Леська боялась, что мать не останется. Но та послушно опустилась на стул.
Олеся мыла посуду и говорила-говорила... О том, что эта блондинка совсем не красивая, у нее просто времени больше, она следит за собой; что мать в сто раз лучше, особенно сейчас, потому что похудела, постройнела, да если ее еще подкрасить... Поглядим, на кого отец посмотрит, когда телевизор придет чинить...
«Отец придет чинить телевизор?» — с удивлением спросила мать. Леська уловила живинку в голосе. «Конечно, — ответила, — не может же он родной дочери отказать». «Когда?». «На той неделе, — не моргнув глазом, соврала Леська. — Только не хочу, чтобы он видел тебя в старом халате, купи новый, красивый, а то он будет разглядывать тебя и сравнивать», — Олеся повторяла слова Лидии Сергеевны и видела, что мамино лицо оживает на глазах.
План удался. Отец в дверях спросил, дома ли мать, услышав «дома», нахмурился. Но появилась в дверях похорошевшая мать, улыбнулась — и тень сбежала с отцовского лица.
Леська в тот вечер была как режиссер за пультом. Она взрослыми глазами подмечала то, чего еще совсем недавно ни за что не заметила бы. Отец залюбовался матерью, усы его по-особенному топорщились. Мать увидела, какое произвела впечатление (уж она-то читала по отцовскому лицу, как по открытой книге), уголки губ дрогнули. Отец вроде бы торопился, но остался попить чаю...
Пора и в атаку, «Папка, — сказала Олеся, — у тебя новая жена, но дочка-то у тебя старая. Я по тебе скучаю, а ты не заходишь». Леська говорила машинально, слова она давно заучила. Ей важна была реакция отца. И мама, мама бы подыграла! «Ты знаешь, — сказал отец, обращаясь к дочери, а глядя почему-то на мать, — я себя виноватым чувствую...». «Глупости, — махнула рукой мать, — наши отношения — это наши отношения, а Леська действительно скучает». Вроде на словах ничего не было сказать, но чувствовалась Леськина победа.
Впрочем, почему же не было сказано? Уходя, отец обвел взглядом прихожую и сказал: «А у нас квартира удобнее...» (он не уточнил, по сравнению с чьей). От этой ничего не значащей фразы Леська чуть не запрыгала.
Надо ли рассказывать дальше? Побыв гостем еще два раза, на третий отец остался ночевать дома без каких-либо объяснений.
Елена Михайленко