Отбитая

Две юные щебетушки лет по 14, удобно усевшись в маршрутке, делились впечатлениями от прогулки.

— Сегодня зашли во двор на Дерибасовской. Майкл хотел пробить губу для пирсинга. Тут ему позвонила подружка, и он попросил меня встретить ее у ворот. Выхожу. Вижу, приближается ОНО. Идет что-то такое... Адово...

— Да ты что!?

— На голове ярко-зеленая лакированная кепка козырьком назад, из-под нее ужасно осветленные волосы торчат. Вообще не волосы — веник.

— Кошмар...

— На лице тональный крем темный, а шея светлая. Широченные стрелки до бровей, и сами брови — чернющие.

— Вот уж решила: выделяться — так выделяться!

— Это еще не предел. Нос проколот, на губах пирсинг — два черных шарика. В ушах огромные тоннели. И на одной руке татуировка — полурукав. Правда, тату красивое...

— Но всё вместе!!! Наверное, родители разрешают, вот она и «отрывается». Мне мама сказала, когда восемнадцать исполнится, — делай, что хочешь, сама за себя будешь отвечать, а сейчас только легкий макияж и ни пирсинга, ни тату. Жду восемнадцати.

— Я бы эту, адову, и такой приняла. Но она оказалась какая-то отбитая. Кроме вяло-угрюмого «Привет», потом за всю прогулку, может, три слова сказала...

— Одета как?

— В стиле софт гранж — издали вполне за бомжика сошла бы...

— А я недавно видела девочку, мне ее даже жалко стало: как будто на свинью похожа. И тоже решила выделиться: хотя и без макияжа, но половина волос коричневая, а половина — бирюзовая. Похоже, хотела омбре, а вместо плавного перехода получилась четкая граница между цветами — полная ерунда, да еще и ее внешность подчеркивает.

Разговаривали юные особы грамотно — без междометий и слов-паразитов, однако явно сами были несколько неформалами — в темных одеждах, с черными рюкзачками, с легким «готским» макияжем.

Но совсем не «отбитые». Просто юные хорошие девочки. Еще не наигравшиеся.

Александра Андреева