|
|
   |
Однажды, проходя по коридору школы, я услышал, как из-за двери одного класса льется музыка. Я тихонько приоткрыл дверь и увидел затемненный класс, на боковых стенах которого высвечивались слайды от диапроектора.
Я зашел. Сел за заднюю парту, а сзади за мной висела во всю стену электрифицированная «Карта звездного неба», на которой мигали лампочки — созвездия и из-за которой лилась музыка «Лунной сонаты» Л. В. Бетховена.
Учитель стоял у классной доски и читал стихотворение украинского поэта Леонида Вышеславского: «Сегодня я открыл окно и замер: Из края в край все небо в поздний час Не звездами сверкает, а глазами Людей, туда стремившихся до нас». Я сидел и боялся пошевелиться. Все было так красиво!
Музыка и слайды прекратились, и вдруг прожектор выхватил светом на боковой стенке портрет ученого, и тот «заговорил». Из-за портрета зазвучала музыка той эпохи, в которой жил этот ученый, и на ее фоне зазвучал простой рассказ о жизни этого выдающегося Человека.
Учитель стоял у классной доски, музыка прекратилась, а класс вдруг осветился красным цветом, и я увидел, что стол преподавателя тоже осветился прожекторами, которые были в него встроены. Оказалось, что стол учителя выполнен в виде полукруга, отделан цветным пластиком и выглядит как стол диктора телевидения. На столе стоит компьютер с монитором и мультимедиапроектор. На стене, возле классной доски, висит мультимедиаэкран.
Дальше пошел урок, на котором учитель показывал опыты по физике, записывал формулы на классной доске. Урок проходил в виде диалога, в котором учитель спрашивал, ученики отвечали, а учитель просто корректировал их ответы, и они записывали все в тетради.
Я сидел и думал: в чем же феномен такого урока? Почему такое внимание у учеников?
Как известно, информацию мы воспринимаем двумя полушариями мозга. Одно отвечает за творчество, второе за запоминание.
Кроме того, старая авторитарная педагогика создавала детей-исполнителей, а не детей-творцов. Здесь же явно видно было, что все направлено на развитие мышления детей, на развитие их творческого потенциала, на одновременное использование и левого, и правого полушарий мозга.
Нужно не просто учить предмету, а стараться вывести сознание ребенка на феноменальный уровень ума. Нужно развивать не только абстрактное мышление, но и наглядно-образное — философское мышление! В этом секрет таких уроков. И главное — на таких уроках ученики не устают и все отлично усваивают.
Сейчас пишут, что с развитием робототехники и Интернета давать такие знания детям, которые они за два клика могут получить в телефоне, нет смысла. Сегодня обсуждается роль учителя, роль школы, которые научат детей мыслить.
А в конце урока, когда учитель с учениками закрепили изученное, вновь погас свет и на экране появились кадры из рок-оперы «Нотр-Дам де Пари».
Как вы понимаете, все это я написал о своем уроке. Так было легче это преподнести...
Как же все это начиналось у меня? Откуда в классе так много техники?
В начале семидесятых годов, когда я уже проработал в профтехучилище года три, меня вызвал к себе в кабинет директор училища. Он сказал, что через месяц в Казани будет проходить научно-практическая конференция по проблеме «Научная организация труда в ПТУ». Он предложил мне разработать на этой основе современный кабинет физики. Я разработал и нашел чертежника, который на белом планшете все это начертил черной тушью с выносом отдельных деталей.
Основным элементом был стол-лаборатория на трех учеников. В каждом столе были откидные крышки, под которыми размещалось все лабораторное оборудование. Туда же вкладывались различные покупные конструкторы. На столе размещались три машинки в виде телефонных дисков для опроса учеников, а на надстройке над столом размещались лабораторные весы и сложный прибор по оптике «Фотооптическая скамья». Конечно, был и компактный стол преподавателя, и стеллажи для карточек заданий.
Директор приехал из Казани с ликованием. Впервые мы получили Всесоюзный диплом как победители!
Через месяца два директор ПТУ — Владимир Яковлевич Левинсон — предложил создать такой кабинет у нас, и в мастерских ПТУ изготовили такие столы для тридцати учеников, а стены класса обили белым пластиком и на передней стенке разместили стеклянную доску, которую обработали пескоструйным аппаратом. Теперь из препараторской за этой доской можно было показывать слайды и одновременно на ней писать.
Некоторые учителя говорили, что крышки столов нужно запирать на замки, ибо ученики все разворуют, но я этого не сделал. Каждый раз, когда приходил новый класс, я давал ученикам возможность все там посмотреть и «пощупать» руками.
Дорогие коллеги! Никогда не прячьте от учеников оборудование в классе! Пусть все потрогают! Вряд ли кто-нибудь захочет что-то поломать.
Через год меня снова вызвал Владимир Яковлевич и сказал, что в Москве на ВДНХ открывается Международная выставка школьного оборудования, и он командирует меня туда.
Боже, сколько нового я увидел! Впервые увидел применение компьютера в учебном процессе. Я сидел возле него часа два, и американцы мне отдельно показывали все его возможности! (У нас еще в помине не было компьютеров).
В это же время был объявлен всесоюзный конкурс на лучший кабинет физики в системе профессионально-технического образования. И мы заняли первое место, которое затем удерживали пятнадцать лет подряд.
У меня в кабинете были уже и диапроекторы, и эпипроектор, и кинопроектор, и карточек-заданий 5000 штук, и машины для опроса учеников, и прожекторы для освещения класса, и даже прожектор с ультрафиолетовым светом для подсветки плакатов, которые мы изготовляли с нанесением на них люминесцентных красок. Плакаты светились!
А главное — директор училища никогда мне не мешал работать. Никогда не направлял ко мне завуча на урок. Я творил с учениками, и мне никто не мешал.
Сегодня же в школах «опекают» молодых учителей и не дают им самим развиваться!
Романтика педагогики рождается тогда, когда учитель сам романтик по жизни и умеет вселить это чувство в своих воспитанников. Не мешайте стать романтиками молодым учителям!
Лучшими учителями для молодого учителя являются его ученики. Они научат его и как с ними обращаться, и как излагать учебный материал, чтобы все ученики его поняли, и прощать им их ошибки.
Через лет пять моей работы в ПТУ меня снова вызвал Владимир Яковлевич Левинсон и сказал, что на летние каникулы он командирует меня в Москву, чтобы я в Государственной библиотеке им. Ленина читал диссертации ученых и начал сам над этим работать...
Дорогие директора школ! Заботились ли вы когда-нибудь так о своих молодых учителях? Воспитывали ли вы в них жажду познания и претензии на высокий уровень в их работе? Отправляете ли вы их на всеукраинские конференции? Предлагаете ли вы им учиться в аспирантуре? Поддерживаете ли вы в них еще не задавленное администрацией чувство романтики в их профессии?
В Москве я пробыл месяц, и каждый день читал и читал диссертации. Сделал записи аж в четырех тетрадях и познакомился с передовыми учеными в области преподавания физики.
Москва не прошла даром! А еще я там завтракал кофе и бутербродами с черной икрой...
Прошли годы, и Владимир Яковлевич Левинсон построил девятиэтажный корпус на четвертой станции Большого Фонтана, где сейчас располагается Юридическая академия.
Там мне уже отдали весь седьмой этаж — четыре кабинета, каждый из которых по 100 квадратных метров! Там мы создали кабинет для видеопоказов и моих уроков, лабораторию с уникальными столами (каждый стоил 2500 рублей), кабинет астрономии, компьютерный класс. И все это было предназначено для преподавания физики.
В лабораторию я закупил даже белые халаты, и ученики их надевали при работе в классе. В компьютерный класс я пригласил программистов, и они разработали программу по всей атомной физике, в которой ученик читал информацию, потом отвечал на вопросы, и если ответ был неправильным, то компьютер отсылал его на ту страницу заново, чтобы он все прочитал и снова ответил. Сегодня это уже делается в школах, но хочу предупредить, что нельзя полагаться только на компьютер. Как показал опыт, нужно сочетание живого слова учителя и работы с компьютером.
Старые столы уже были непригодны для этих классов, и я разработал новые столы на двух учеников, которые изготовили по моим чертежам в ПТУ Ивано-Франковска. Теперь уже мы встроили в них маленькие телевизоры, и я приобрел две видеокамеры, через которые показывал ученикам опыты со своего рабочего стола. Потом я понял, что это тоже излишество, и отказался от видеокамер.
Все эти новшества привели к тому, что уровень знаний учеников стал выше на 20 процентов, чем в среднем в стране. Ученики занимали только первые места на всех олимпиадах. За годы работы на моих уроках побывало порядка 30 тысяч учителей из разных стран и республик. Мы все представляли на ВДНХ СССР и Украины и получали награды.
Сколько было новшеств, и от скольких я потом отказался!
Как же создавался класс, в котором звучала «Лунная соната» Бетховена?
Мне домой в конце учебного года позвонила заведующая гороно — Наталия Владимировна Савельева, и попросила срочно перейти на работу в одну школу. Там не было учителя, а ученикам нужно было выставлять годовые отметки. Сказала, что если я там начну работать, то она подарит мне мультимедиапроектор и мультимедиаэкран. И я согласился.
Придя в школу, я увидел, что там особого оборудования для проведения моих уникальных уроков нет. Мне сказали, что на складе школы я могу что-нибудь найти. И я нашел! Там были свалены и кинопроекторы, и диапроекторы, и даже кодоскопы — приборы для показа на стене прозрачных слайдов. Завхоз сказала, что этим никто не пользуется и я могу все взять к себе в кабинет.
Я до сих пор удивляюсь тому, что учителя не используют эту технику. Потом ко мне приходили учителя и узнавали свои приборы, и когда я им говорил, что ими пользоваться легко и я могу их этому научить, то они отказывались. Еще бы! Ведь дома теперь нужно будет для них готовить прозрачные слайды. А этого так не хочется делать.
Да и вообще, если вы зайдете в кабинет физики, химии, математики и в другие и увидите, что на столе учителя нет приборов или, как называют, наглядности, то значит учитель — халтурщик!
Присмотритесь к этому! Сколько раз при мне приезжали комиссии и заставляли моих коллег «вытаскивать наглядность» из шкафов в класс.
Пишу об этом, ибо реформа образования призывает учителей честно работать.
А в той школе наступали летние каникулы, и ко мне прислали шесть учеников 10-го класса на практику. Пришли мальчишки и предложили создать что-нибудь новое в классе. Класс был обычный — «серый» по своей сущности.
В конце дня я поехал в Дом книги, купил там огромную карту звездного неба и несколько рулонов обоев с космической тематикой.
Когда пришли ученики, то я им предложил изготовить на всю заднюю стенку класса электрифицированную карту звездного неба. Дал им деньги, и они купили большой лист фанеры и 900 маленьких лампочек и светодиодов.
Из плоской карты мы сделали объемную, и потом двое ребят начали сверлить дырки для лампочек на месте созвездий, а другие начали их спаивать в созвездия. А за картой мы поместили маленькие колонки от компьютера, через которые лилась музыка.
Целое лето ребята заставляли меня приходить на работу к 8 утра и уходить часа в четыре или в пять. А еще мы ездили по фирмам и покупали там разные светящиеся приспособления. Почему в барах и на дискотеках все светится и сверкает, а в кабинете физики этого нет? Так мы нашли и газоразрядные шнуры, и галогенные шнуры. Теперь и у нас все будет светиться!
В классе ученикам должно быть комфортно. А это значит празднично и красиво.
Так мы с ними и сотворили из старых столов стол учителя, как у диктора телевидения. Так создали карту звездного неба, из-за которой льется музыка. Так создали из галогенных шнуров светящиеся стенды.
А девчонки, которые тоже вдруг пришли к нам, изготовили удивительные стенды, которые оклеили обоями с космической тематикой.
Класс засверкал! Заходишь — и видишь, как стало красиво. А еще над окнами мы повесили ламбрекены из цветных газовых тканей, которые отражали все цвета радуги...
Почему об этом пишу? Да потому, что сейчас принято, чтобы родители покупали эргомебель «и все было как в офисе» — ничего не трогать, ходить аккуратно, чтобы ничего не поломать.
Когда мои мальчишки отрывали трубы с проводами от ученических столов, то с радостью и с ликованием кричали, что им никогда не разрешали что-либо ломать в кабинетах. А тут они все старое и прогнившее сломали и САМИ (!!!) все создали!
Романтика педагогики... Как-то на одном из моих уроков я читал ученикам стихотворение Эдуардаса Межелайтиса: «В шар земной упираясь ногами, Солнца шар я держу на руках. Так стою меж двумя шарами — Солнечным и земным!».
Или на этом же уроке, но уже через Владимира Маяковского: «Послушайте! Ведь если звёзды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?!»
Николай ПАЛТЫШЕВ. Народный учитель СССР, Почетный доктор Национальной академии педагогических наук Украины