|
|
   |
Александр Петрович Руссов (Русов) (1847—1908) — потомственный почетный гражданин, миллионер и меценат, — был в старой Одессе фигурой действительно по всем статьям выдающейся.
Как свидетельствует видный исследователь культурной истории нашего города, заместитель директора Одесского художественного музея по научной работе В. А. Абрамов, основу процветания семейства Руссовых составляло тонкорунное овцеводство, виноделие, виноторговля, земледелие в Бессарабской, Екатеринбургской, Самарской и других губерниях. Его отец, Петр Степанович, городской голова Аккермана, проявил себя как общественный деятель и щедрый благотворитель. В Одессе Руссов владел многочисленной недвижимостью.
Будучи широко образованным человеком, большим знатоком и любителем живописи, Александр Петрович уже к концу XIX века собрал значительную коллекцию. В ее состав входили полотна И. Айвазовского, И. Репина, И. Левитана, И. Шишкина, К. Брюллова, К. и В. Маковских, В. Верещагина, А. и В. Васнецовых, П. Соколова, А. Бенуа, Н. Ге, Л. Пастернака, Ю. Клевера, К. Коровина, В. Кандинского, лучших представителей так называемой южно-русской школы — К. Костанди, П. Нилуса, Г. Головкова, Н. Кузнецова, Т. Дворникова, Р. Судковского и других. Были здесь и картины зарубежных авторов, прежде всего, французских, саксонский и севрский фарфор, разнообразный антиквариат. В 1901 году А. П. Руссов осуществил свою мечту: построил и открыл в начале Торговой улицы «обширную и общедоступную галерею», призванную прививать горожанам вкус к хорошим произведениям изобразительного искусства. Здесь экспонировалось порядка 850 полотен, на которые он издержал более 750 тысяч рублей, колоссальное по тем временам состояние! Да само великолепное здание галереи обошлось ему в 400 тысяч.
Между прочим, семейство Руссовых сыграло заметную роль в развитии яхтенного спорта в Одессе, учреждении именных стипендий для воспитанников Училища торгового мореплавания, создании парусных кружков, каковые предоставляли практически любому из горожан возможность овладеть искусством управления парусом, освоить навыки гребли, спасения на воде, выучиться плавать, посредством специальной библиотеки ознакомиться с теорией мореплавания, участвовать в разнообразных морских праздниках, заниматься почтово-голубиным спортом и т. д.
В 1908 году Руссов ушел из жизни, оставив наследникам не менее 10 миллионов. В один миллион оценивалось собрание его картин. Добровольный раздел имущества между четырьмя сыновьями, женой и дочерью состоялся в 1912 году. Считается, что здание галереи до 1917 года принадлежало одному из его сыновей, но в справочниках 1910-х они почему-то значатся за этим домом все: Александр, Владимир, Николай и Петр. Как бы то ни было, а в последний раз более или менее целостная коллекция Руссова экспонировалась в 1919 году. В 1920-м ее пытались вывезти за рубеж морем на пароходе «Константин». Ничего не вышло, а кроме того, в суматохе кое-что пропало и погибло, в частности, 20 картин Левитана. В конце концов галерея распалась на отдельные фрагменты: что-то поступило в музеи, а что-то «растворилось в пространстве». Как принято говорить, так проходит мирская слава...
Но вернемся к тому времени, когда А. П. Руссов был полон сил и приобрел «на слом» бывшие дома гласного Думы, барона Александра Стуарта (габариты и внешний вид этого двухэтажного на цоколе сооружения с единственным балконом в центре фасада неплохо различимы на гравюре В. В. Вахренова 1869 года) и немецкого семейства Гек на границе Соборной площади и Садовой улицы. Строительство нового грандиозного здания было поручено архитектору Валерьяну Ивановичу Шмидту (1863—1908), причем поручено не случайно. Дело в том, что В. И. Шмидт был не только архитектором, но и дипломированным художником: в 1882—1890 годах он учился в Санкт-Петербургской академии искусств и получил соответствующее классное звание. В Одессе он не только строил, но и преподавал — в Рисовальной школе общества изящных искусств, а затем в Художественном училище. В Одесском обществе изящных искусств Шмидт и Руссов познакомились и подружились. По стечению обстоятельств они и из жизни ушли почти одновременно.
В своей работе В. И. Шмидт нередко использовал стилевые приемы необарокко и неомусульманского направления. Примечательно, что известный зодчий А. И. Бернардацци привлек Шмидта к сооружению одного из самых значимых памятников архитектуры Одессы — новой биржи (ныне филармония) в 1894—1899 годах. В 1899 году Валерьян Иванович возводил доходные дома Викторова в Малом переулке, 3, Распопова, с лавками, на Екатерининской, 18, Кречмара, на Полицейской, 21. В 1900-м он строил доходные дома на Екатерининской, 87, Коблевской, 42, на остром углу Преображенской, 11 и Елизаветинской, 23 (неплохо сохранившийся до сих пор дом страхового общества «Жизнь»). Шмидт принимал участие в формировании архитектурно-ландшафтного облика Французского бульвара. Достаточно сказать, что он — автор элегантной арки в неомусульманском стиле (№ 17), составляющей ныне как бы парадный вход в Отраду. Шмидт состоял действительным членом Одесского отделения Русского технического общества, активно участвовал во всероссийских съездах зодчих.
ДОМ РУССОВА на Соборной площади В. И. Шмидт построил в 1897 году в тандеме с талантливым молодым архитектором Л. М. Черниговым (1872—1946 гг.), о котором тоже следует сказать несколько слов. Суть в том, что именно Чернигов впоследствии проектировал как упомянутую галерею Руссова, так и целую серию принадлежавших ему доходных домов: по улице Торговой, номера 6, 8, 10, по Софиевской, номера 9, 11, 13, по Коблевской, 38 и 38А. Но, конечно, были у него и другие заказчики, причем тоже довольно солидные.
В конце позапрошлого века дом Руссова числился номером 23 по улице Садовой и одновременно номером 9 по Соборной площади. Опуская банальное архитектурное описание, каковое можно почерпнуть в любом доступном краеведческом издании, перейдем к историко-бытовой наполняемости этого здания, и начнем с аптеки А. Э. Гаевского, ибо именно он позднее сделался следующим после Руссова домовладельцем. Помимо аптеки А. Гаевского и А. Поповского с приписанной к ней же химической лабораторией, здесь помещались и другие заведения. Во-первых, как бы дополняющий соседнее кафе-кондитерскую Макса Либмана ресторан «Южный», а кроме того — и отдельная кондитерская, в левом крыле первого этажа. В свою очередь, наличие ресторана и одного из направлений семейного бизнеса Руссовых привело к тому, что здесь обосновалось отделение крупной виноторговой компании южнобережных вин Токмакова и Молоткова, деловых партнеров домовладельца, переехавшее сюда с улицы Екатерининской, из дома купца Посохова.
В том же обширном доме помещались: салон дамских рукоделий Р. Циммерман, элитарный магазин кожаных изделий Э. М. Ваккер, реализовывавший кошельки, портмоне, бумажники, папки и т. п., магазин детских нарядов Файнер. По сложившейся традиции здесь квартировали многочисленные юристы, тот же С. Э. Вахович, что обитал тут и до сооружения дома Руссова, присяжные поверенные Л. И Лейбович, Е. К. Струменский и другие. Офисы солидных фирм арендовали второй этаж. Входили туда через две парадные, обрамлявшие въезд во двор справа и слева.
В 1908 году, после кончины А. П. Руссова, дом выкупил изрядно разбогатевший А. Э. Гаевский. Аптека его продолжала процветать и наращивать обороты, в ней появилась постоянная экспозиция инновационных химико-фармацевтических препаратов. На своих местах некоторое время оставались салон Циммерман и магазин Ваккер (последний — до 1910 года). Чуть позже открылось представительства Дитятковского товарищества писчебумажных фабрик (тут же размещался и «Склад бумаг») и известного торгового дома «В. Нурик», сбывавшего медицинские товары (магазин этой фирмы помещался в «Пассаже»), магазин цветов, древесных саженцев и семян К. Скокана. В доме квартировали и принимали пациентов популярные практикующие врачи, скажем, известнейший в Одессе тех лет венеролог Петр Моисеевич Варшавский.
В числе советских учреждений и организаций, помещавшихся по улице Садовой, 21, помимо дежурной аптеки № 1, в памяти одесситов остался и крупнейший в городе магазин «Ткани», обитавший здесь в 1950-х годах.
В последние полтора десятилетия этот любимый одесситами памятник архитектуры, сохранивший имя Руссова, подвергся катастрофическому пожару. Надлежащей его охраной и реставрацией не озаботились ни городские власти, ни соответствующие инстанции, ни владельцы. Судьба руин, вероятно, предрешена. Подобная же судьба значительно раньше постигла семейный склеп Руссовых, где были погребены сделавшие так много хорошего отец и сын: Старое городское кладбище варварски разрушили в середине 1930-х.
Олег Губарь