|
|
   |
Роза Иосифовна Хасина отмечает юбилей. Шутка сказать — 90 лет! А кто даст, как шутят в Одессе.
В самом деле, в это трудно поверить, глядя на миловидную, моложавую, улыбающуюся женщину. Прямая спина, легкая походка, великолепная память, никаких жалоб на здоровье. Роза Иосифовна иронично относится к своей жизни, рассказывает о ней, только если очень попросят, без излишнего пафоса, не видя ничего героического в том, что ей пришлось пережить. А пережить довелось много. Фильм можно снять, в котором судьба этой одесситки неразрывно связана с судьбой Одессы, с теми ее страницами, которые иначе как героическими не назовешь.
Тогда, в еще мирном 1941-м, ей было 16. Беззаботное время.
Изобилия не было, но жизнь налаживалась. Была большая и дружная семья, в которой она — средний ребенок. Роза только что окончила девять классов в 71-й школе, что на углу улицы Жуковского и Александровского проспекта. Строила планы на жизнь. Младшему брату Аркадию — 11 лет. Старший, 22-летний Зиновий, исполнял воинский долг, служил в Белоруссии, в местечке Красное. Последнее письмо от Зиновия было датировано 19 июня 1941 года. Брат радостно сообщал, что его демобилизуют в сентябре.
В Одессу письмо пришло спустя пять дней, 24 июня, когда уже вовсю бомбили западные рубежи нашей страны, а по белорусской и украинской земле двигались фашистские танки.
...Семьдесят три дня продолжалась героическая оборона Одессы. А потом советские войска отступили. Отец Розы Иосиф Яковлевич был инвалидом, потерял ногу в результате несчастного случая. Он, как и тысячи его сограждан, которым не удалось уехать, до последнего надеялся, что все обойдется, Одессу отстоят. О том, что враг очень близко, жители города поняли спустя месяц после начала войны, когда Одесса подверглась бомбежкам. Роза Иосифовна и сейчас помнит, как гремели взрывы в Малом переулке и в родном Красном: в 10-й номер попала фугасная бомба, а в их дом № 5 — зажигательная, и она с сыном дворника потушила ее. Вчерашние школьники наравне со взрослыми защищали, как могли, родной город от врага. До последнего дня надеялись, что Одессу не сдадут. А ближе к октябрю эвакуироваться было поздно.
16 октября 1941 года в четыре часа дня в их родном дворе на углу Греческой и Красного переулка появился румын в военной форме. Оглядев встревоженных жильцов, он поинтересовался: «Жидам ест?» «Це, може, жиди?», — переспросил дворник. Иосиф Хасин тихо произнес: «Ну, я вас погубил».
Но, оказалось, что он, в конечном итоге, и спас семью. В ночь с 22 на 23 октября партизаны взорвали здание НКВД на улице Маразлиевской, где находился штаб фашистов. Те в отместку устроили в городе массовый террор, уставив виселицами Александровский проспект и улицу Бунина и вздернув на них ни в чем не повинных жителей. Появился приказ по городу: всем евреям собраться вместе — для отправки в пункты назначения. Тех, кто не повиновался, ждала тюрьма.
Стало ясно, что со двора надо уходить. Сначала Иосиф Яковлевич увез семью в артель «Соцтруд», где он работал начальником цеха, в надежде на время там укрыться. Тщетно. Ворота охранял фашист, наставивший на отца винтовку. Спасло вмешательство работников артели, показавших руками крест: мол, это христиане.
И тогда Иосиф Яковлевич выбрал тюрьму. И оказался прав. Те, кого взяли «для отправки на работы», в их числе — дядя и двоюродный брат Розы Хасиной, вскоре были сожжены в пороховых складах, неподалеку от площади Толбухина. Около двадцати тысяч человек, одесские евреи и военнопленные, нашли там свою смерть. Остальных ждала долгая дорога смерти ко рвам Березовки, Доманёвки, Дольника...
— А нас выпустили из тюрьмы через две недели, — вспоминает Роза Иосифовна. — Румыны, отмечая праздник в честь короля Михая, объявили амнистию и пожаловали свободу заключенным. Мы вернулись в пустой двор.
ЖИЗНЬ на воле была недолгой.
11 января 1942 года всем оставшимся в городе евреям было приказано явиться на Слободку, этот район был выбран фашистами для еврейского гетто. Здание, куда отправили семью Хасиных, стоит и сейчас, там теперь экипаж Высшей мореходки. Большинство отправленных в гетто горожан там не задержалось. Оттуда их гнали в наспех сооруженные фашистами концлагеря, страшные рвы которых стали последним пристанищем замученных одесских евреев: по разным данным, в них погибло от ста пятидесяти до двухсот тысяч человек.
А семье Хасиных снова «повезло». Сначала мать, потом отец заразились на Слободке сыпным тифом. Иосиф Хасин так и умер в гетто. Вдова и двое детей по этой причине там «задержались». Их выслали из Одессы в товарном вагоне только летом сорок второго. К тому времени расстрелы мирных жителей во рвах уже прекратились.
Но люди умирали от голода. Роза Иосифовна хорошо помнит то страшное время в бараках для скота у села Карловка Доманевского района. Тяжелая работа в поле, на строительстве дороги, моста, — этот мост, кстати, стоит до сих пор. Младший брат Аркадий пас телят. Но летом еще была работа, и паек давали на всех. А зимой работала одна мать. На один паек было не выжить. Какой-то немец пожалел семью, дав Розе работу уборщицы, а с ней — еще один паек для семьи. Выжили.
Советские войска освободили Доманевку 28 марта 1944г. Еще долгих две недели Хасины ждали вести об освобождении Одессы. Началось долгожданное возвращение домой. Из соседей не осталось в живых никого. Квартира Хасиных на Греческой, 42 оказалась занята. Дом отдали районному отделению милиции. Пришлось искать новое жилье. Сначала нашли кров на Розы Люксембург, 25. Но вскоре объявился хозяин. Как-то, вернувшись с работы, мать обнаружила на дверях замок, а вещи — на лестнице.
Нашли десятиметровую комнатку в пристроенном флигельке с высотой потолка всего два метра, на Дерибасовской, в доме № 3.
ДЕВЯТНАДЦАТИЛЕТНЮЮ Розу направили на службу в ПВО, местную противовоздушную оборону. Год и три месяца служила она связисткой в составе красноармейского штабного взвода. Потом пришла очередь мирных трудовых будней. Девушка устроилась на Одесский телеграф. Да так и проработала сорок шесть лет на одном месте, сначала — рядовым сотрудником, потом стала бригадиром телеграфистов. В ее трудовой книжке всего одна запись.
Работа была главной в жизни Розы Хасиной: умница и красавица, а вот собственной семьи так и не создала. Младший брат, которого увлек ветер странствий, избрал морскую профессию, женился, стал жить отдельно. А Роза Иосифовна с матерью так и довольствовались общим дворовым туалетом, приносили в ведрах воду, готовили пищу в общем узеньком коридорчике, пока, наконец, уже в семидесятые годы, сосед не получил отдельное жилье и не съехал. Хасины стали счастливыми обладательницами квартиры, что называется, «с условиями».
Роза Иосифовна и сейчас проживает в ней, являясь самым преданным жильцом двора. Не жалуется на жизнь, даже гордится, что проживает в доме, где жил легендарный разведчик Николай Гефт и во дворе которого установлен уникальный в своем роде памятник изобретателю языка эсперанто Людвику Заменгофу. Она помнит, как появился памятник. В тот год был реабилитирован и вернулся домой подвергшийся репрессиям в годы сталинского режима сосед, скульптор Блашков. Ему и пришла идея изваять и водрузить на старый одесский колодец бюст выдающегося лингвиста.
Как-то, уже в начале пятидесятых, сюда наведался пожилой человек, разыскивавший старожилов двора. Постучал в окошко к Розе, рассказал ей, что подвал под ее окнами некогда вел в катакомбы и до революции он с соратниками частенько спускался туда с листовками и прокламациями, перенося их прямо в порт...
Семьдесят лет живет Роза Иосифовна в квартире без отопления и горячей воды, обогреваясь электроприбором. Установить АГВ нельзя: коммунальные службы не дают разрешения, высота потолка не позволяет. Мебель в этой крохотной квартирке маленькая, почти игрушечная, — в соответствии с габаритами.
Вот так и хранят память прошлых лет в доме № 3 на Дерибасовской: каменный монумент, мемориальная доска, старый подвал, ведущий в катакомбы, да мудрая, все понимающая и ни на что не ропщущая Роза Иосифовна Хасина.
Медаль «Ветеран труда» да памятный знак одесского городского головы «73 дня героической обороны Одессы», врученный во Всемирном клубе одесситов, — вот и все ее награды, не считая почетных грамот, полученных за долгую жизнь. Младший брат как малолетний узник гетто и нацистских концлагерей имеет статус участника боевых действий. А она — нет. Формально не является и участником обороны Одессы. Ей и в голову не приходило собирать документы, какие-то справки, удостоверяющие ее участие в обороне в 41-м и службу в войсках ПВО в 45—46-м. Не пошла в райком, когда пришла повестка явиться для получения медали «За Победу над Германией»...
— У кого это было в голове тогда? — смеется Роза Иосифовна.
О подвигах, о почестях, о славе не думала. Радовалась Победе, ликовала, что все ужасы и беды позади. Она и сейчас не унывает, узнавая тревожные новости по телевизору и из газет. Ходит мыться к родственникам на Еврейскую улицу, ибо собственной ванной комнаты у нее как не было, так и нет. Торгуется на Новом рынке, покупая продукты. Греется на солнышке, сидя на лавочке на Театральной площади в погожие дни. И не видит в своей жизни ничего выдающегося. Обычная жизнь обычной одесситки.
С юбилеем Вас, Роза Иосифовна!
Наталья БРЖЕСТОВСКАЯ. Фото автора