|
|
   |
В Одесском литературном музее 15 апреля открылась выставка, посвященная 130-летию Николая Степановича Гумилева. Наш город занимал в жизни поэта особое место. Одесса была отправным пунктом нескольких экзотических путешествий Николая Гумилева в страны Африки. 10 сентября 1908 г. поэт впервые отплыл на пароходе «Россия» по маршруту «Одесса — Синоп» (Египет).
«Там пробыл четыре дня в карантине. Дальше Константинополь — Пирей. В Афинах 27 сентября осматривал Акрополь и читал Гомера. 1 октября — в Александрии. 3 — в Каире. 6 — опять в Александрии. Посетил Эзбекие, купался в Ниле... (из дневника П.Н. Лукницкого).
Спустя шесть недель, возвращаясь из Африки, поэт вновь оказался в Одессе.
До сих пор принято называть Гумилева «Поэт — рыцарь», «Поэт — воин».
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.
Но исчерпывается ли этими определениями весь масштаб личности поэта? Известно, что в формировании его мировоззрения огромную роль сыграл в свое время Фридрих Ницше.
Гумилев довольно рано создает для себя определенный идейный запас, основанный прежде всего на его книге «Так говорил Заратустра», а также на представлениях самых различных (преимущественно французских) деятелей «оккультного возрождения».
Конквистадоры, рыцари, капитаны и прочие романтические персонажи обладают в стихах Гумилева почти сверхъестественной силой, волей, страстью. Именно вслед за ними, по их образцу формирует он свою поэтическую личность. В его первом сборнике «Путь конквистадоров» есть стихотворение «Песнь Заратустры»:
Юные, светлые братья
Силы, восторга, мечты,
Вам раскрываю объятья,
Сын голубой высоты.
Жаркое сердце поэта
Блещет как звонкая сталь.
Горе не знающим света!
Горе обнявшим печаль!
Ранней весной 1913 года поэт готовился в давно задуманную экспедицию по Африке. Он планировал отправиться в порт Джибути, а оттуда по железной дороге в Харрару. 9 апреля он прибыл из Петербурга в Одессу, а 10 апреля он сел на пароход «Тамбов».
В первой главе знаменитого «Африканского дневника» Гумилева нашли отражение одесские впечатления петербургского поэта. Впечатление об Одессе он сам определил как «странное»: «Словно какой-нибудь заграничный город, русифицированный усердным администратором». Образ заграничного города усиливало и впечатление от гуляющей по Дерибасовской публики, напоминавшей ему «парижский бульвар Сен-Мишель». Психология Одессы для Гумилева — это «ее детски-наивная вера во всемогущество хитрости, ее экстатическая жажда успеха».
Когда поэт впервые увидел Черное море, сердце его сжалось при виде «бледно-малахитовой полосы воды», дружных стай дельфинов «с лоснящимися спинами» и горящих в небе звезд.
«Неужели есть люди, которые не видели моря?» — торжественно вопрошает Гумилев. Черное море, которое он увидел в Одессе, явилось как бы прообразом его дальнейших экзотических путешествий.
Гумилев любил жизнь, любил людей. Он свято верил в то, что, несмотря на все неустройства и несправедливости мира, во главе человеческого общества когда-нибудь станут поэты:
Земля забудет обиды
Всех воинов, всех купцов.
И будут, как встарь, друиды
Учить с зеленых холмов.
И будут, как встарь, поэты
Вести сердца к высоте,
Как ангел водит кометы
К неведомой им мете.
Первая мировая война сломала привычный ритм жизни Николая Гумилева. Он добровольцем пошел на фронт. Его храбрость и презрение к смерти были легендарны. Редкие для прапорщика награды — два солдатских «Георгия» — служат лучшим подтверждением его боевых подвигов. В сборнике «Колчан» нашли отражение темы войны:
И залитые кровью недели
Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.
Я кричу, и мой голос дикий,
Это медь ударяет в медь,
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
Говоря о военной лирике Гумилева, нельзя не помнить о психологических особенностях его личности. Гумилева не зря называли «поэтом-воином». Современник поэта писал: «Войну он принял с простотою современной, с прямолинейной горячностью. Он был, пожалуй, одним из тех немногих людей в России, чью душу война застала в наибольшей боевой готовности».
Николай Гумилев — путешественник и воин — ставил героику превыше всего. Героизм для него — спасение духа и чести. Поэт не упоминал ни в стихах, ни во фронтовых корреспонденциях о грязи фронтовой жизни, а писал, что самые счастливые минуты — перед боем. Поэт поклонялся величию войны и постоянно во время боевых действий перечитывал «Илиаду», предчувствуя свою дальнейшую судьбу.
Со временем Анна Ахматова подтвердит, что Гумилев предвидел собственную судьбу. Уцелев в аду Первой мировой войны, поэт, как всегда с «Илиадой», пошел в свой последний бой: на допросы ЧК, потому что уже ночью не спал «в блузе светло-серой невысокий старый человек»:
Он стоит пред раскаленным горном,
Невысокий старый человек.
Взгляд спокойный кажется покорным
От миганья красноватых век.
Все товарищи его заснули,
Только он один еще не спит:
Все он занят отливаньем пули,
Что меня с Землею разлучит.
Анна Божко. Ведущий научный сотрудник Одесского литературного музея