|
|
   |
Лет десять назад, вспоминая в разговоре со мной Олимпиаду 1972 года, где его ученик Николай Авилов выиграл золотую медаль, Владимир Яковлевич неожиданно произнес: «Я уже более пятидесяти лет в большом спорте. И знаешь, что тебе скажу? Все это поминутное планирование — когда встать, когда покушать, когда размяться — очень важно, конечно. Но бывают нештатные ситуации: все ломается, самые идеальные планы рушатся, как это с Колькой произошло в Мюнхене, а в результате — мировой рекорд. Поди тут разберись». Эти слова всплыли в памяти во время встречи с великим тренером накануне его юбилея.
— Мы жили в Харькове — родители, я и две мои сестры. Когда началась война, отец отправил нас в эвакуацию в Самарканд. В пути надо было как-то питаться, так что мама давала мне что-нибудь из одежды, и я во время остановок производил обмен на еду. И однажды отстал. Мне 12 лет, что делать? Сел в следующий поезд, идущий в том же направлении, а куда еду — не знаю. И — можешь себе представить — через пять остановок смотрю: стоит мой поезд. Ужас! В полном понимании этого слова ужас.
В 44-м году отец вызвал нас в Одессу. Там я пошел в школу, в 6-й класс. Бедокурил так, что отец принял, скажем так, нестандартное решение — взял меня с собой на фронт. В один замечательный день (хотя какой он замечательный?!) напросился я со старшим лейтенантом в поездку за продовольствием в соседний населенный пункт, в Югославии это происходило. Приехали, тут трое военных появились. С бутылкой. Ну, я пацан — мне интересно, бегаю, смотрю. Вдруг слышу: «Бах! Бах!» Прибегаю, а старший лейтенант мертвый лежит. Ох, и рванул же я! Прибежал в расположение части, где отец командовал, рассказал. Поехали на место — военных след простыл. Потом говорили, что это власовцы были. Представляешь, что бы со мной стало, замешкайся я на минуту?
— После окончания школы поступил в дорожно-механический техникум. Стал заниматься боксом у знаменитого тренера Бакмана. Прошло несколько недель, и Бакман дал нам с напарником задание — отрабатывать удар прямой. Это так происходило: один выставляет перчатку, а второй по ней бьет, потом наоборот. И не помню уже, как это получилось, но попал я не в перчатку, а по лицу. Знаешь, как это — получить неожиданный удар в голову? Парнишка упал, отключился. Бакман увидел и выгнал меня из секции. А напротив гимнасты тренировались, вот и пошел я в гимнастику. По второму разряду выступал. Эти навыки мне потом очень помогли в тренерской деятельности.
— Техникум я окончил с отличием, и меня распределили на «стройку коммунизма» в Запорожье. Южноукраинский канал возводили. Силами зэков, в основном. Трудился я техником по ремонту и эксплуатации дорожных механизмов и машин. В один замечательный день вызывает меня начальник: «Володя, там у нас соревнования идут, ты что-то умеешь?». А я в свободное время баловался — брал бамбуковую палку и прыгал. На соревнованиях этих прыгнул то ли на 2 метра 40, то ли на 2,60 и занял 2-е место. С тех пор моя производственная карьера стала трансформироваться в спортивную. Меня заметил один выпускник Киевского института физкультуры, стал уговаривать ехать в столицу, поступать. Почему бы и нет, тем более, что техникум я окончил с отличием, экзаменов сдавать не надо? И знаешь, с кем меня поселили в общежитии? С Борисом Шахлиным — будущим многократным олимпийским чемпионом по гимнастике! Но не это самое удивительное. Знаешь, кто вместе со мной в институт поступал? Бродский! В будущем тренер Вали Козырь. Через много лет его ученица вышла замуж за моего ученика Колю Авилова. Ну, скажи, разве такое бывает?
— Институт я закончил в Одессе, педагогический имени Ушинского. Стал работать в ДСШ № 5. Тогда из Ленинграда приехала в Одессу Елизавета Петровна Иванцова. Как-то подходит она ко мне: «Володя, есть хороший парень. Хорошо прыгает, но в последнее время перестал ходить на тренировки. Жалко упустить паренька. Давай сходим к нему домой». А жил Коля Авилов (это о нем шла речь) на Дальних Мельницах. Пришли, познакомились с отцом. Виктор Николаевич — золотой человек, если бы не батя, Колька не стал бы тем Авиловым, которым восхищался весь мир. Он сына спрашивает: «Ты почему тренировки перестал посещать?». А Коля очень любил баскетбол и параллельно еще им занимался. Однажды опоздал на пять минут, и тренер его в воспитательных целях на неделю выгнал. В результате Николай и на баскетбол перестал ходить, и на легкую атлетику. К счастью, все разъяснилось, и стали мы с ним серьезно прыжками в высоту заниматься. Как-то во время соревнований подходит ко мне Валентин Козаковский, возглавлявший сборную Одесской области, и предлагает заявить Авилова на семиборье. Аргумент железный: в семиборье командных очков можно заработать намного больше, чем в прыжках. Так Колька без специальной подготовки занял 1-е место. Вот как бывает. И переключились мы на многоборье, его скоро в молодежную сборную СССР стали приглашать. А перед важными стартами в Сочи случилась трагедия — умерла мама. Виктор Николаевич спрашивает: «Володя, будем Кольку вызывать?». Я в растерянности. «Не могу в этой ситуации вмешиваться, — отвечаю. — Как вы решите, так и будет». Он помолчал и говорит: «Маму не вернешь. А у него жизнь впереди. Вызывать не будем, пускай выступает. Приедет, потом помянем». И Коля на чемпионате страны неожиданно для многих занял 3-е место и завоевал право на поездку на Олимпиаду в Мексике.
— В 1968 году я в Мексику не поехал. Молод, наверное, еще был, меня наши великие тренеры во главе с Куду целый год «щупали». А в Мехико как получилось? Ведущие десятиборцы Рейн Аун и Янис Ланка досрочно покинули соревнования. Оставался 20-летний Авилов. Если сойдет с дистанции — будет большой скандал и соответствующие неприятности у тренеров. Вот они и перестраховались, перед последним видом (бегом на полтора километра) настраивали спортсмена: «Ты, главное, до финиша добеги». Он и добежал за 5 минут, хотя у меня на высокогорье показывал результат на 30 секунд лучше. А так — 4-е место, хотя вполне мог медаль получить.
Другое дело в Мюнхене, там Авилов уже был одним из претендентов на победу. Я же в Мюнхен попал случайно. Ну, ты же понимаешь, о чем я говорю. На совещании в Спорткомитете СССР в Москве заместитель председателя (не помню его фамилию) обращается ко мне: «Вы уж, Владимир Яковлевич, проследите за Николаем». Отвечаю: «Так я же в Германию не еду, меня в списках команды нет». — «Это как это в списках нет? Почему?» Все молчат. Тогда он главного тренера сборной Степанчонка вежливо так спрашивает: «Иван Андреевич, успеете за неделю документы Кацману оформить?». Как ты думаешь, какой был ответ?
В Мюнхене, как известно, произошла трагедия. Группа террористов захватила в заложники израильских атлетов, 11 человек погибло. Все были в шоке. Состояние — угнетенное. Авилов, помнится, подошел ко мне: «Владимир Яковлевич, надо уезжать отсюда». Никуда мы, конечно, не уехали. И перед последним видом — бегом на 1500 метров — он опережал ближайшего соперника на 600 очков! Золотая медаль, можно сказать, была уже в кармане. Тогда и подошел ко мне Фрэд Оттович Куду и сообщил, что если Николай пробежит дистанцию за 4 минуты и 24 секунды, то будет мировой рекорд. Я, конечно, был против. Десятиборцы не зря считаются элитой легкой атлетики. Тут наворочено все — и скорость, и выносливость, и силовая подготовка. Но главное — психологические нагрузки. Два дня с утра до вечера находиться на стадионе — это ж с ума можно сойти! Да еще после теракта, в нервной обстановке, когда до «золота» рукой подать. А он мне о рекорде толкует. Отвечаю: «Я давить на Николая не буду. Если считаете нужным, поговорите с ним сами. Для победы ему и пяти-шести минут хватит». Отвел Куду Колю в сторону, о чем они там шептались, никогда не спрашивал. Но Колька завелся и так рванул, что на последних шестистах метрах его качало из стороны в сторону — печень прихватило. На финише упал на колени полумертвый. Результат — 4 минуты 22,8 секунды, и мировой рекорд — 8454 очка. А у меня после той «полуторки» последние волосы на голове выпали.
— В Мюнхене подошел ко мне парень, обнял: «Владимир Яковлевич, вы что, меня не узнаете?» Пригляделся: «Вовочка, это ты?». Семенец Володя тренировался у меня на «Динамо». А рядом занимался с велосипедистами Саша Зайдман, впоследствии заслуженный тренер СССР. В один замечательный день подходит он ко мне: «Володя, там у тебя способный парнишка тренируется, может быть, отдашь его мне?». Семенец тогда немного отставал от ребят, прыгал на 1,55—1,60, а они уже высоту 1,80—1,85 преодолевали. Когда я предложил Семенцу перейти к Зайдману, он чуть не плакал: «Дядя Володя, вы что, меня выгоняете?». Вот как бывает: на Олимпиаде он вместе с Целовальниковым в тандеме стал чемпионом. Значит, правильно я его тогда в надежные руки передал. А сейчас не отдал бы ни за что! Сейчас думаешь, как бы хоть кого в группу набрать. Не то, что раньше.
Я воспитал 43 мастера спорта. Из них — 12 в десятиборье, а из этой дюжины четверо имели результат выше 8000 очков: Авилов, Чадаев, Карпенко, Бугайцов. Да, было время...
Несмотря на 90-летний возраст, Владимир Яковлевич с легкой атлетикой не порывает, он по-прежнему в строю. Не верите? Приходите на стадион «Динамо».
Анатолий Мазуренко