|
|
   |
В начале июня этого года начальник маяка «Воронцовский» отдела маячной службы ФГУ «Одесский район Гидрографии» Иван Тимофеевич Цихович, который прослужил на своем посту 65 лет и 2 месяца, передал ключи от маяка своему преемнику — капитану 1-го ранга запаса Олегу Гринько.
Небольшой экскурс в историю. По мере строительства Одесского порта встал вопрос о сооружении стационарного маяка непосредственно на территории порта. В 1845 году по инициативе известного русского флотоводца, первооткрывателя Антарктиды адмирала Михаила Лазарева маяк построили на оконечности Карантинного мола. Этот маяк представлял собой 9-метровую деревянную конструкцию, где после захода солнца зажигали два керосиновых фонаря, а днем вывешивали желтый флаг. Этот маяк просуществовал до Крымской войны (1853—1856) и был разрушен 10 апреля 1854 г. прямым попаданием зажигательной ракеты англо-французской эскадры, бомбившей город и порт.
В 1863 году был построен и освящен новый маяк. Он представлял собой семнадцатиметровую чугунную сужающуюся кверху башню, похожую на шахматную туру. Открытие маяка приурочили к открытию памятника графу М.С.Воронцову на Соборной площади (9 ноября 1863 г.) и назвали его Воронцовским. В 1867 году маяк был оснащен электрическими лампами и стал первым в тогдашней Российской империи и четвертым в мире электрическим маяком. Этот маяк был позже демонтирован и отправлен к мысу Сарыч Крымского полуострова, где служит и по сей день.
Второй Воронцовский маяк был установлен на оголовке Рейдового мола в 1888 году. Он стоял на каменном основании, в нем были предусмотрены помещения для маячных сторожей. Из Франции выписали светооптический аппарат системы Френеля. В 1910 г. маяк оборудовали «ревуном» (наутофоном), включавшимся в туманную погоду. Маяк можно было видеть из разных точек города. Когда «за окном редакции зеленел воздух и мерно мигал красным огнем Воронцовский маяк», наступал вечер для секретаря редакции газеты «Моряк» Константина Паустовского, который напишет об этом в повести «Время больших ожиданий».
Этот маяк простоял до 15 сентября 1941 года, когда был взорван советскими войсками, так как румынская артиллерия при осаде Одессы использовала его как ориентир для обстрела порта. Медный купол этого маяка до сих пор находится на дне Черного моря. После освобождения Одессы рядом с остовом взорванной башни поставили судно, на мачте которого горел огонек. В шторм оно гудками извещало об опасности.
В 1955 году на месте взорванного маяка установили цилиндрическую белую башню с красным фонарем наверху — современный (третий) Воронцовский маяк. Высота маяка — 27 м над уровнем моря, дальность видимости — 17 миль (31,49 км); подает звуковые сигналы в непогоду. Долгие годы в радиоэфир постоянной морзянки выходили три «тире» («О» — Одесса), позже замененные на «ВР» («Воронцовское радио»).
Башня маяка была отлита на Кронштадтском судоремонтном заводе в 1953 году и собрана из 8 тюбингов (чугунных колец). На розовой плите в северо-западной части башни видна надпись: «Кронштадтский завод». На верх башни ведут 135 ступенек винтовой лестницы со специально предусмотренными площадками. Мощная светодиодная лампа, указывающая безопасный путь к берегу морским судам, состоит из отдельных линз, ее высота — около 2,8 метра. Если лампа перегорает, она автоматически заменяется на резервную.
Под фонарным отсеком есть вахтенное помещение. Когда маяк управлялся вручную, в вахтенной комнате, кроме карты с указанием восхода и захода солнца, стола и стула, ничего больше не было, чтобы вахтенный не заснул.
В нижнем отсеке маяка — аппаратная. Здесь установлены дизель-генератор, передатчики, наутофонная установка, указывающая звуковым сигналом путь морякам, если в густом тумане не виден свет лампы. Этот гул «ревуна» хорошо знаком одесситам. В море наутофон слышен на расстоянии 3-х миль.
Сегодня маяк управляется дистанционно, но, если нарушается электропитание маяка (дизель-генераторы рассчитаны на четверо суток беспрерывной работы), то выход один — рында (колокол). Сейчас она смотрится как украшение, как дань традиции, но в случае необходимости (в туман, пургу) придется подавать сигнал рындой с момента захода солнца до восхода.
Итак, послевоенное здание Воронцовского маяка, стоящее в голове Рейдового мола, было сдано в эксплуатацию в 1955 году, а в марте 1956 года Иван Тимофеевич Цихович заступил на свою первую трудовую вахту.
Иван Тимофеевич Цихович родился 21 марта 1933 года в селе Цехановка Котовского района Одесской области. Родом он из запорожских казаков. После окончания семи классов сельской школы встал вопрос — что делать дальше? Надо было искать работу. Учился, пробовал себя в разных специальностях, служил в армии. Определили в полк связи. После демобилизации наш герой поставил перед собой цель — учиться дальше, на радиста.
Из воспоминаний Ивана Тимофеевича Циховича: «Однажды, поднимаясь по улице Ласточкина (нынешняя Ланжероновская), встречаю знакомого парня, вместе с которым мы искали работу. Он сказал, что на улице Гоголя есть воинская часть, и там требуется радист. Я тут же пошел туда. Меня встретили капитан 1-го ранга и радист. Задав несколько вопросов, сказали, что есть место радиста на Воронцовском маяке. Я сразу согласился, это было осенью 1956 года.
В то время на маяке начальником был Марк Фомич, очень хороший человек, но, к сожалению, не специалист. Он выделил мне комнату на трех человек. Гидрография в то время была военной. Зарплата была маленькой, сначала 60 рублей, затем 75 рублей, но разрешалось заниматься подсобным хозяйством, держать живность, заниматься рыболовством.
Работать нужно было постоянно: ремонт, покраска, побелка, вахта. Приходилось все время работать, и не по 8 часов, а беспрерывно. Для многих это было сложно. Когда люди уходили в отпуск, мне приходилось их подменять, было нелегко.
Прошло еще время, порт рос, развивался. Был случай, когда рассыпали суперфосфат, порвались мешки, люди работали без масок, на земле лежал слой химикатов, люди начали жаловаться на плохое самочувствие, говорили, что проживать в этом месте стало невозможно. Всем жителям маячного городка выдали справки о работе во вредных условиях и всех отселили. Я помогал их расселять. Моей семье выделили 4-комнатную квартиру на поселке Таирова, на улице Глушко, вначале она была служебной, со временем ее можно было переоформить, и она стала нашей.
В связи с этими событиями я остался на Воронцовском маяке один. Работы было очень много: реконструкция, ремонт маяка — все это делал сам. Особенно сложно было зимой, морские брызги замерзали на одежде, снимаешь ее, а она колом стоит. Приходилось сжигать около 5-7 тонн угля за зиму, самим нести мешки с углем, сумку с едой, идти по льду... Однажды нас смыло...»
Зимой 1957 года Иван Тимофеевич чуть не утонул. 1 января была очередная пересменка, сменные вахтенные успели в тумане пройти на маяк, волны были не сильные. Но за считанные секунды все изменилось. Воду сплошной пеленой покрыл густой туман, поднялся шторм и волны начали с силой перекатываться через брекватер. Маячники решили пробиться на берег. Иван Тимофеевич шел впереди, пробивая железным ломом себе путь на заледеневшей дорожке. Его напарник Козлович шел сзади, неожиданно его смыла волна. Иван Тимофеевич пытался помочь ему, но сделать следующий шаг не удалось, полуметровая лавина ледяной воды с силой обрушилась на волнолом, и они уже оба оказались в воде. Перед этим, оценив ситуацию, И. Цихович бросил напарнику свой деревянный крашеный чемоданчик, чтобы тот удерживался на плаву, а сам пытался подплыть к стенке. Но, раз за разом, волна откидывала его назад. Температура воды была минус 1 градус, одежда стала как бетонный кафтан, силы покидали. Помогли матросы, находящиеся на берегу, спустили баркас и вытащили обоих. Они пробыли в ледяной воде 25 минут. Если бы не молодость и хорошая физическая подготовка, вряд ли бы они остались в живых…
После этого случая Цихович поставил себе цель создать дистанционное управление маяком. Инженер Медведев монтировал, а Иван Тимофеевич составлял схемы для дистанционного включения сигнальных огней маяка и наутофона (звукового устройства), чтобы вахтенным матросам не приходилось рисковать жизнью, идя по брекватеру в штормовую погоду. Впоследствии он автоматизировал работу створного маяка на здании по улице Преображенской, 5.
Новое оборудование значительно облегчило несение службы на маяке. Метеослужбу в порту сократили и перевели в обсерваторию. Иван Тимофеевич настоял, чтобы его подразделению выделили еще одну комнату для работы, и там было сделано вахтенное помещение: вахтенная и диспетчерское управление.
Одесские штормы бывают продолжительными, более трех суток, вспоминает Иван Тимофеевич. В такие дни дежурить на Воронцовском маяке невозможно, даже буксиры не могут вплотную подойти к маяку. Однажды, когда море «бушевало», катер «Запад» придавил своим бортом смотрителя Козловича, сломав ему три ребра и тазобедренный сустав. После лечения опытному маячнику пришлось перейти на так называемый створный маяк, расположенный в башенке 5-ти этажного дома по ул.Преображенской, 5.
— В феврале 1993 года маяку сильно досталось, — вспоминает Иван Тимофеевич. — Море, как обычно бывает в эту пору года, заволокло туманом. В 15:20 по киевскому времени 44-тысячный контейнеровоз, выходя из порта, буквально протаранил маяк. Повреждения восстанавливали целый год.
В наше время Воронцовский маяк работает на дистанционном управлении с берега, однако маячная служба постоянно следит за его состоянием и исправностью оборудования. Иван Тимофеевич не только руководил процессом, но и сам лично регулярно ходил на маяк. Чтобы добраться непосредственно до сооружения, ему необходимо было преодолеть около 700 метров по изогнутому дугой брекватеру. Переживая за мужа, с берега за ним в театральный бинокль обязательно наблюдала супруга Галина Николаевна. На маяке он проверял, все ли в исправности, где и что нужно «подлатать». Потом еще немного постояв, вслушиваясь в бесконечную даль, неторопливо возвращался на берег.
Каждый день Ивану Тимофеевичу приходилось преодолевать 135 ступенек винтовой лестницы. Он всегда сам занимался ремонтом маяка: чинил электропроводку, дизель, был маляром, штукатуром и уборщиком. Что только не довелось ему повидать за эти долгие годы работы с верхушки трапа, ведущего к колбе с фонарем, указывающим путь мореплавателям, научился понимать дельфинов, резвящихся в Черном море, погоду предсказывать по облакам, ветру и оттенкам заката.
В пункте дистанционного управления Воронцовским маяком (ДПУ) — полный порядок. Маленькое одноэтажное здание на краю причала служит капитанским мостиком для маячной вахты и одновременно «сердцем» маяка. Через маленький коридор попадаем в небольшую комнату, в ней — диван, пара стульев, рабочий стол, на котором лежит вахтенный журнал и стоит дисковый телефонный аппарат. В противоположном углу — голубой железный шкаф с рядом кнопочек и тумблеров.
Необходимость «морзянки» отпала благодаря внедрению системы спутниковой навигации. Также исчезла необходимость в сильный шторм при сплошном обледенении добираться до маяка по молу, через который легко перекатываются огромные волны. Волны оставляют на стенах маяка воду, которая мгновенно замерзает, превращая сооружение в фантасмагорический дворец.
Как говорил К.Г.Паустовский: «Маяки — святыни морей. Они принадлежат всем и неприкосновенны, как полпреды держав». У каждого маяка своя расцветка. У Воронцовского — белый ствол и красный купол. Это делается для того, чтобы при дневном свете маяк было видно как можно дальше.
С 2011 года администрация Одесского порта открыла пешеходный экскурсионный маршрут «Тропой маячника». В штилевую погоду в теплое время года туристы проходят 680 м по Рейдовому молу к подножию Воронцовского маяка, фотографируются на фоне судов, следующих в гавань или выходящих в открытое море. Частым бонусом экскурсий была встреча и фотографии с легендарным маячником Иваном Тимофеевичем Циховичем. Он рассказывал гостям о морских приключениях, очевидцем которых он был за время своей работы в порту.
Иван Тимофеевич является «Почетным работником морского и речного транспорта», «Почетным работником Госгидрографии», имеет много почетных грамот и благодарностей.
«Жизнь у моря сурова, требует осторожности и крепкого здоровья», — говорит Иван Тимофеевич. — Наш Воронцовский маяк — это символ Одессы. Это ворота в город, в страну. И он — вся моя жизнь!».
Алла РЕШЕТНИКОВА