|
|
   |
В № 101 «Вечерней Одессы» 15 июля 2010 г. Юрий Овтин статьёй «Развенчивание мифа» откликнулся на новую книгу самого читаемого современного писателя Украины, патриота Одессы Валерия Смирнова «Крошка Цахес Бабель». В конце статьи автор обратился к научной общественности Одессы с надеждой на профессиональную оценку этого труда. Причисляя себя к когорте одесской научной общественности, считаю своим долгом ответить не только на вызов мэтра одесской журналистики, но и на зов сердца и предков.
Книга человека высокой гражданской позиции Валерия Смирнова «Крошка Цахес Бабель» появилась не случайно. Идолы, создававшиеся в эпоху разрушения религиозного сознания, рушатся в эпоху духовного ренессанса. Ведь практически одновременно создавались «Крошка Цахес Бабель» и книги Олеся Бузины «Вурдалак Тарас Шевченко», «Революция на болоте», повергшие в шок десятилетиями зомбируемых жителей Украины.
Когда, кому и зачем понадобился идол Исаака Эммануиловича как создателя одесского языка? Валерий Смирнов в свойственной ему бесшабашно-ироничной разоблачительной манере пытается привести читателя к выводу о том, что народ-создатель и многие писатели-интерпретаторы и популяризаторы одесского языка игнорируются с умыслом. А умысел этот исходит от мелихи, то есть от власти и всех, кто у неё в услужении.
Жизненный опыт показывает, что власть, когда она чувствует свою слабость и ищет поддержки, нередко говорит людям, что они разные, а поэтому имеют право по-разному излагать свои мысли, писать, одеваться, петь, танцевать, а иногда даже верить и думать. Обретение же мелихой уверенности (даже ошибочной) в своей силе и безнаказанности часто сопровождается сворачиванием демократического разнообразия и замещением его насильственной унификацией языка, мыслей, веры, национальной принадлежности, ритуалов, одежды, этикета и др. Историей проверено, что власть, ставшая на такой путь, ускоряет свой крах. Вспомним историю Речи Посполитой, Османской, Австро-Венгерской, Российской империй, СССР, новейшую историю Украины...
Появление в отдельно взятом новом и самом успешном городе Российской империи идей космополитизма и масонства не на шутку волновало официальных идеологов XIX века типа И. Палимпсестова, А. Шмидта и иже с ними. Об этом упоминает в своей книге «Старая Одесса, её друзья и недруги», написанной в начале ХХ в., Доротея Атлас. Ведь город-то наполовину был населён не славянами, а прагматичными «инородцами», сохранявшими свою культуру, веру, язык, обычаи и приобщавшими к ним русских и украинцев. Уже к середине XIX в. было сформировано общепонятное для всех средство общения — одесский язык. Первым напугал царедворских «аналитиков» этим словосочетанием Осип Рабинович, известный российский писатель из Одессы. А если вспомнить, что в то время слово «язык» ещё употреблялось и в значении «народ, этнос» (например, у Пушкина: «Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой, И назовёт меня всяк сущий в ней язык, И гордый сын славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и сын степей калмык»), то можно предположить, что именно в середине XIX в. в головах представителей царских спецслужб возникла мысль о возможных в Одессе сепаратистских настроениях в связи с её экономической самодостаточностью, международным признанием и наличием своего языка, а значит, и (какая крамола!!!) предпосылками формирования самостоятельной одесской нации. И хотя всерьёз мысли о возможном одесском сепаратизме могли возникнуть только в нездоровой голове негодяя, они родились в одну из эпох всеобщей подозрительности и доносительства при царствовании Николая Первого. А поэтому, учитывая чрезвычайную прибыльность Одессы для российской казны, были «взяты в разработку» царской охранкой.
Мы хорошо знаем о преемственности в работе спецслужб даже в условиях кардинальной смены власти. И нетрудно догадаться, что те же идеи перекочевали в отделы спецслужб СССР, а затем и Украины. И при любом режиме Город стремились поставить в зависимость от центральной администрации. Но если при царе делали это только административно, подчинив Одессу Херсонскому генерал-губернатору; то при советской власти, ссылаясь на близость вражеской границы, стремительно превращали Одессу в провинциальный центр, несущий золотые яйца для столичных чиновников; а уж при «свидомой владе» постарались разрушить и основной экономический потенциал. Это не мои фантазии. Мы все свидетели этого.
В 2001 г. на одной из научных конференций одна «свидомая» дама всерьёз задала мне вопрос: «Як ви ставитеся до термiна «одеська мова» / «одесский язык»?» Этот же вопрос однажды мне задал и Валерий Смирнов. Разумеется, каждый хотел услышать своё: дама — уничтожающую критику, писатель — категорическое признание. На с.275 книги Валерий Павлович вспоминает об этом разговоре. Риторика представления моего ответа мне не понравилась: создаётся впечатление обо мне как о трусливом батане, извинительно желающем быть хорошим для всех. Смею уверить, что это ошибочное писательское представление.
Одесский язык есть. Это явная реальность современной и «раньшей» Одессы. Однако сам этот термин противоречит принятым сегодня научным представлениям о языке и его разновидностях. Только научным. Но он вполне уместен в публицистике, художественной литературе и разговорной речи. При формировании самостоятельного языка одно из требований — отстаивание этнической группой самостоятельности своего языка. Даже по этому признаку одесский язык не тянет на то, чтобы быть самостоятельным листиком в мировом древе языков: всего 1% одесситов, по результатам наших анонимных социолингвистических опросов, проводимых уже 14 лет подряд, в графе «национальность» пишут одессит, и только некоторые опрошенные родным называют одесский язык. Дело здесь вовсе не во вражеской пропаганде, а в осознании себя носителями той или иной разновидности русского, украинского, болгарского либо другого языка как родного.
То, что прекрасно укладывается в художественно-публицистическое понятие одесского языка, является, с научной точки зрения, одесским городским койне (немцы такую разновидность языка называют полудиалектом), функционирующим на базе русского с разными по значимости, времени появления, частотности и сферам употребления включениями в него элементов украинского, идиш, итальянского, французского, молдавского, немецкого, греческого, польского ... и даже китайского языков. Каждый народ, оседавший в Одессе колонией, оставляет в одесском языке свои изюминки.
Я рад, что книга «Крошка Цахес Бабель» появилась во многом под влиянием некоторых идей и даже с использованием отдельных материалов моей монографии «Росiйське мовлення Одеси», законченной в 2004 г., например, идеи о причинах и путях имплантации одессизмов в русский литературный язык, да и в языки украинский, польский...
Евгений Степанов.
Доцент ОНУ им. И. И. Мечникова.
Окончание в следующем номере.