|
|
   |
Десять лет назад спортивную общественность взбудоражила сенсационная новость: бывший одессит Дмитрий Питерман приобрел испанский футбольный клуб. Потом посыпались подробности одна эффектней другой: покинув Одессу в 12-летнем возрасте, он, окончив университет Беркли, вскоре стал миллионером, собрал вторую в мире коллекцию рисунков Сальвадора Дали, в молодости чуть было не пробился в олимпийскую сборную США по легкой атлетике. А на президентском посту «Расинга» из Сантадера, а затем «Алавеса» прославился неординарными (мягко выражаясь) высказываниями и действиями: великого Роналдо назвал клоуном, его коллег по мадридскому «Реалу» — пингвинами, еще жестче выразился по поводу знаменитого Луи ван Галя (нынешнего «рулевого» сборной Нидерландов): «Он даже не переступил бы порог моего кабинета. Я сказал бы ему только два слова: «Пошел вон». На мой взгляд, это худший из всех тренеров, когда-либо работавших в Европе», требовал с журналистов, желающих взять интервью у игроков его команды, по 1000 евро, мэра города Витория прилюдно обвинил во лжи. Когда ему, не имеющему тренерской лицензии, запретили во время матчей находиться на тренерской скамейке, заявил: «Страной может управлять любой идиот, а чтобы руководить командой требуется бумажка? Абсурд!» Сначала пообещал арендовать самолет и кружить над полем или сесть с мегафоном в первом ряду, но нашел более эффективный метод: оформил в пресс-службе собственного клуба аккредитацию фотокорреспондента и весь матч провел на беговой дорожке, корректируя действия своих подопечных.
Естественно, идя на встречу со столь оригинальной личностью, я был готов ко всяким неожиданностям. Однако действительность превзошла самые смелые ожидания: передо мной предстал элегантный, выдержанный, здраво мыслящий человек и уж никак не скандалист и не эксцентрик.
— По молодости, бывало, не мог совладать эмоциями, — словно подтверждает мои мысли Дмитрий. — Иногда мог сказать лишнего во вред себе. Например, президента одного из клубов обозвал «наци». И был по сути прав, так как тот даже не скрывал своих националистических настроений, так такой шум пресса подняла!
— Сейчас жалеете, что с головой окунулись в то, что зовется испанским футболом?
— Ни в коем случае! Во-первых, я приобрел неоценимый человеческий опыт. Во-вторых, ярких впечатлений, полученных в Примере (высший дивизион испанского чемпионата —
А. М.) мне хватит до конца жизни.
— Почему — футбол? Ведь ваша спортивная специальность — легкая атлетика?
— Нина Федоровна Медведева пришла в нашу 25-ю школу отбирать детей в свою секцию. Сначала нас было человек восемьдесят, потом осталось десять, потом еще меньше. Меня она «купила» словами: «Ты — как Борзов». Много дал мне как в спортивном, так и человеческом плане Рэм Корчемный, под чьим руководством я стал тренироваться позже. Он мне, как отец, мы с ним и в Америке много общаемся.
Но первой и главной любовью был футбол. В детстве наша команда Киевского района заняла 2-е место в городе, а я стал лучшим бомбардиром турнира. Помню, как грамоту и медаль мне вручал сам Виктор Зубков — популярнейший игрок «Черноморца». Но в Америке, куда мы переехали, европейский футбол или соккер, как его тут называют, в те годы был развит слабо. В университете же я под руководством Руди Ханта (один из первых черных тренеров в США) всерьез занялся прыжками. Участвовал в чемпионатах страны. Отбирался в олимпийские команды 1992 и 1996 годов. В олимпийские года вместо чемпионата там проводятся отборочные соревнования. Чтобы на них попасть (в финале должно быть 18 атлетов), необходимо выполнить заявленный норматив (как правило, он выше олимпийского), остальных добирают по их лучшим результатам. Мне удавалось попадать в число восемнадцати. Лучший результат в тройном прыжке — 16 метров 53 сантиметра.
— Так как на горизонте возник футбол? Да еще в Испании!
— В Испании, потому что мы тогда жили в городе Тосса-де-Мар. Я там открыл музей, где экспонировалась моя коллекция графических работ Сальвадора Дали. Заодно помогал немного местной команде. Команда деревенская была, где-то в пятой дивизии болталась. Неожиданно пошли победы, и вскоре на меня вышли люди из «Паламоса» — самого старого клуба Каталонии и второго в Испании. Позвонили и попросили: «Возьми клуб», они тогда в 4-й дивизии играли. Так я стал президентом «Паламоса».
— Но, как известно, президентской должностью вы не ограничились, возглавив и тренировочный процесс.
— Началось все смешно, со спора. В какой-то момент я решил заняться клубными делами серьезно. Мы пробивались в плэй-офф, но повыситься в классе никак не удавалось. Тренер исповедовал игру некрасивую, оборонительную. Как-то в межсезонье мы с коллегами сидели в офисе, обсуждали состав будущей команды. Заходит тренер и говорит, что договорился с одним парнем, его обязательно надо брать в штат. Я отвечаю в том плане, что, если он пообещал, то, значит, от имени клуба. Поэтому я готов взять игрока, но на его место уже приглашены двое, более сильных исполнителя. А это означает, что его протеже будет получать минимальную зарплату и просидит весь сезон на скамейке запасных. Выслушав, он усмехнулся: «Собираешь свою команду?» — «Да», — отвечаю. «Ну, если это так легко, почему бы тебе ее самому не потренировать?» — «Хорошо. Но можешь быть уверен, хуже, чем у тебя, у меня не получится». — «Ах, так! Предлагаю пари: если ты закончишь сезон в первой десятке, я порву свою тренерскую карточку!» Поговорили, и ладно, я особого значения спору не придал. Но буквально через пять минут начали звонить журналисты: «Правда ли, что вы беретесь тренировать команду?» В общем, меня спровоцировали.
— Выходит, оставили коллегу без работы?
— Под моим началом «Паламос» пробился в Сегунду-В, это третий по значению испанский дивизион. А он взял команду с юга, тоже пробился в плэй-офф, но дальше не прошел. Потом звонил, поздравлял. Говорил, что я должен продолжать тренировать, что у меня получится. А на выполнении условий пари я не настаивал. Ему ведь семью надо кормить, а он больше ничего делать не умеет.
— Как пошли дела в Сегунде?
— Поначалу не очень. Я сохранил прежний состав, взял лишь двух новичков. Играли по схеме 4 — 2 — 4, с четырьмя нападающими и четырьмя защитниками. На тренировках четырех защитников заставлял обороняться против шести форвардов. Тут я исповедую взгляды Моуриньо — прежде всего крепкая оборона (хотя по отношению к «Реалу» это неправильно). И это дало результат. Поначалу несколько матчей подряд проиграли, но вскоре пошли победы, и какое-то время мы даже находились на второй строчке турнирной таблицы после «Барселоны-В». И вскоре на горизонте появился «Расинг», а потом «Алавес». А это уже Примера, совершенно другой уровень
— «Алавес» в свое время выходил в финал Кубка УЕФА, но потом успехи пошли на убыль.
— Да, президентом там был неплохой мужик, серьезный. Брал людей, которые в свое время поиграли в «Барселоне» и других ведущих клубах. Они были уже на сходе, но мастерство есть мастерство, плюс повезло немного. А у президента мысль какая? «Если без денег добились результата, то с деньгами получится еще лучше». Деньги появились после продажи Морено. Но потратить их толком не сумели: могли приобрести Хави, Это’О, а выбрали других. Когда не знаешь, благодаря чему достигнут успех, жди провала. Так и получилось.
Взяв клуб, я сократил бюджет, решил создать эффективную структуру. Перед любым президентом «маленького» клуба стоит дилемма: что лучше — спастись от вылета со «стариками» или отступить на время с молодежью, чтобы через некоторое время вернуться в Примеру, нарастив «мускулы»? Плюс заработать на продаже перспективных футболистов. В Испании состязаться с «Реалом» или «Барселоной» нереально, но есть примеры «Реал Сосьедада», «Депортиво», которые сумели «выстрелить», занимая места на пьедестале. «Депортиво» даже чемпионское звание выигрывал. Вот на них я и собирался ориентироваться. Но в Испании, где футбол больше, чем спорт, где постоянно находишься под прессом болельщиков и СМИ, это слишком непросто.
— Какой вывод вы сделали, получив тренерский опыт?
— Работа эта интересная, но крайне тяжелая. Выигрываешь — не спишь, проигрываешь — не спишь тем более. Получается, не спишь по любому.
— Побывав в тренерской шкуре, вы изменили отношение к людям данной профессии?
— Понимаете, все зависит от страны. В Америке, к примеру, тренер в клубе — фигура десятая, а в Испании он — генерал. Как по мне, так я бы в Примере переподписывал с тренерами контракт еженедельно.
— Не разочаровались в футболе?
— Нет, конечно. Рад за «Черноморец», за Одессу, где построили такой замечательный стадион. Да и об Испании немало приятных воспоминаний. Однажды в раздевалку принесли футболку Рауля, которую он мне передал после того, как я, характеризуя его игру в прессе, процитировал название популярного кинофильма: «Лучше не бывает». А как-то у меня автограф попросила женщина, молодая, красивая. Оказалось, что это мама Икера Касильяса, вратаря «Барселоны» и сборной Испании. Хорошо, что тогда рядом со мной находилась жена.
Анатолий Мазуренко. Фото автора